— О подарке не беспокойся, сам всё организую, — произнёс «жених» отрывисто и коротко, будто телеграфировал, раздавал приказания или ставил перед фактом. Как всегда: максимально собранный человек-машина. — И да, твоё присутствие обязательно. Будешь милой, разговорчивой, можешь пить шампанское и смеяться над идиотскими шутками, только в рамках приличия, разумеется.

— А Вика там будет? — вклинилась я с дурацким вопросом. Что с меня возьмёшь, так, провинциальная дурында!

— Вики не будет. Ещё вопросы?

Было видно, что Дмитриев еле сдерживается, чтобы не рявкнуть. Ничего, пусть терпит, деньги так просто не достаются, ему ли это не знать!

— Нет, — коротко ответила я, сдерживая улыбку.

Наверное, он это заметил, потому что дальше нанёс удар под дых:

— Нам придётся повести в загородном доме юбиляра ночь. Комнату дадут одну на двоих, и спать будем в одной постели, — сощурив глаза, мужчина пристально смотрел в глаза, вероятно, любуясь моей реакцией.

— Я не гордая, посплю на полу. Или в кресле, — начала я, даже не рассчитывая, что мажор уступит кровать мне. Бог с ним, перебьюсь!

— Это вызовет ненужные пересуды. Поверь, Настасья Павловна с подачи моего двоюродного братца, всё ищущего смысл жизни, уже всем раструбила о нашей помолвке. И пикантных обстоятельствах, при которых она, возможно, заключена. Пересуды ни к чему. Спасть будем в одной постели. Приставать не буду, обещаю.

Последнюю фразу жених произнёс предупреждающим тоном, будто ставил условие. Мол, не надейся.

Я вспыхнула и выговорила ему всё, что думала о затее, а потом, успокоившись, замолчала, скрестив на груди руки и уставившись в окно. Мы находились в квартире Ярослава неподалёку от Чистых прудов.

Я смотрела из окна трёхкомнатных апартаментов, расположенных на восьмом этаже довоенного дома в стиле сталинского ампира. Такие квартиры называются «видовыми».

Панорама открывалась и впрямь впечатляющая: Бульварное кольцо, старая Москва как на ладони. Даже шпиль Останкинской телебашни виден.

Интересно, Ярослав планировал здесь жить в Викой? Конечно, разве одному нужна просторная трёшка почти в сто квадратов?

Мы оба молчали. Он устроился в ротанговом кресле-качалке посреди гостиной и медленно раскачивался из стороны в стороны, ожидая, пока до меня дойдёт, что так будет лучше.

Ненавижу эту фразу! Кому лучше? Тому, кто манипулирует, возможно, но всегда есть вторая сторона, приносящая себя в жертву.

Впрочем, заниматься с мажором сексом мне не придётся, надеюсь, что кровать будет достаточно широкой, чтобы мы затерялись на белоснежных простынях.

На том и порешили: спим вместе и одновременно порознь. Одну ночь. Это как со стихийным бедствием: сражаться бесполезно, легче отойти в сторону.

— Ой, и зря ты отказываешься! — засмеялась Стася, выслушав мой рассказ. Что удивительно, даже не перебивая. — У тебя когда секс был? Полгода? Год назад?

— Не начинай, — отрезала я, нахмурившись, и подруга сразу сменила тон:

— Ладно, не злись. Я не хотела тебя обидеть, моя будущая миллионерша!

Вид у поверенной моей души был стыдливо-виноватый. А ещё шкодный, поэтому я воспользовалась тем, что машина уже припаркована во дворе, и легонько щёлкнула подругу по длинному наглому носу, так и норовящему залезть куда не следует.

— Когда там планируется ваше рандеву? — засмеялась Стася, поднимаясь со мной наверх. — С тебя подробный репортаж. И поснимай там девок, во что одеты, обстановку. Словом, всё. Даже жратву.

— Ты же на диете? — улыбнулась я, понимая, как Стасе хочется оказаться на моём месте.

А мне вот мне совсем не улыбалось провести в незнакомой компании два дня, но ничего, я найду чем себя развлечь.

Моё любимое занятие — наблюдать за людьми. Займу удобный наблюдательный пост, и пусть все думают, что я стесняюсь! Переживу. И даже постараюсь получить удовольствие!