Дикая война - Ерофей Трофимов (2021)

– Перетерпи, Мишенька. Зима пройдёт, а как станут они пушнину скупать, так про все сговоры и забудут.

Своя-то мошна важнее, – попыталась мудро втолковать ему женщина.

– А муку, чай, специи всякие где брать станем? – повернулся к ней парень. – Хотя по снегу можно будет и на соседнюю станцию съездить.

– Вот видишь. Решаемо всё и без драки, Мишенька, – закивала Глафира.

– Ладно. Подумаем, – взяв себя в руки, кивнул Мишка. – Во! Вспомнил. Я ж вам с Танюшкой обновы привёз.

Вскочив, Мишка выхватил из кучи баулов кожаный мешок и, развязав горловину, вынул из него роскошную волчью доху. А к ней – причудливо вышитые пимы.

– Примерь, мама Глаша.

– Господи, сынок! Неужто мне? – растерянно ахнула Глафира. – Это ж всё больших денег стоит!

– Ты издеваешься? – возмутился Мишка. – Какие деньги? Мне ханты это всё как отдарок за гостинцы сшили. Их выделки шкуры и сшито ими. Я только женщину на тебя фигурой похожую показал. И с Танюшкой так же. Пальцем показал, остальное, они сами сделали.

С этими словами он достал из другого мешка обновки для девочки. Маленькие пимы, беличья шубка с малицей, отороченной росомахой, и юбочка из тончайшей выделки заячьих шкурок. Всё чуть больше, чем по росту. Что называется, на будущее. Танюшка тут же отодвинула туесок с сотами и, соскочив с табурета, кинулась к обновам. Глафира успела перехватить её, что называется, в прыжке и отправила мыть липкие от мёда руки.

В общем, визгу и счастливого смеха было столько, что Мишка и про баню чуть не забыл. В конечном итоге, закончив с гостинцами, он прихватил чистое исподнее и, махнув на все проблемы рукой, отправился в баню.

* * *

За три дня, что прошли после возвращения, Мишка понял, что тётка сказала ему правду. Во всех лавках мелкие купцы, то и дело пряча глаза, называли ему такие цены на товары, что парень дар речи терял. На все вопросы они только разводили руками и отговаривались какими-то левыми проблемами. Убедившись, что ловить тут нечего, Мишка только отмалчивался, глядя на них так, что те невольно начинали потеть и заикаться.

На четвёртый день к нему в дом вошёл контрразведчик. Вежливо поздоровавшись, офицер присел к столу и, с благодарным кивком приняв от Глафиры чашку с чаем, начал разговор.

– Пришёл поблагодарить тебя, Миша. Признаться, не ожидал, что ты всё-таки услышишь мою просьбу. Гуся ты притащил интересного. Плохо только, что при нём никаких бумаг нет.

– Есть, – усмехнулся парень и достал из оружейного сундука пакет, перевязанный бечёвкой. – Оставлять не стал. Решил, что так надёжнее.

– Да ты просто находка для нашей службы, – обрадованно воскликнул офицер, хватая бумаги.

– Нет уж. В службу я больше ни в какую не пойду, – неожиданно отрезал парень. – Да и вообще, это был первый и, пожалуй, последний раз.

– Прости? – оторвавшись от бумаг, вопросительно выгнул бровь контрразведчик. – Как прикажешь тебя понимать?

– Ах да, вы же ничего не знаете, – Мишка сделал вид, что только догадался об этом. – Уедем мы отсюда скоро. Совсем.

– Как уедете? Куда? – окончательно растерялся Владимир Алексеевич.

– Думаю, правильнее всего будет на заимку. Уж там-то нас точно никто не достанет.

– Что случилось? – подобравшись, словно зверь перед прыжком, спросил офицер. При этом лицо его стало жёстким и бесстрастным, как у каменной статуи.

«Вот, значит, с какой физиономией ты убиваешь», – почему-то подумал Мишка и, пожав плечами, ответил:

– Купец Кособородов подмял под себя всех мелких купцов и сговорился с ними, что те будут мне и моей семье продавать товары только по самой высокой цене, которую они только смогут придумать. Обложить решил, как зверя в берлоге. Чего добивается, не понимаю, да и неважно это. Так что делать мне тут больше нечего.