Гнев богов - Стелла Так (2019)

– Я по тебе тоже, мышка! – ее нежная ручка погладила меня по спине, а когда я подняла взгляд, на меня смотрели ее мутные молочные глаза. – Пойдем. У нас плотный график. Бомба уже тикает. И она взорвется, как только Персефона найдет свой пояс для чулок, а мы должны этого избежать. Нам нужно успеть до эпиляции Геры.

– Э-э-э, что?

– Если перевести с оракульского, это значит «поторопись».

– Хорошо, – я отдала воинское приветствие.

Чейн вздохнул. Нет, это был вздох Вируса. Ужас, я потихоньку начинала в этом действительно разбираться.

– С вами все в порядке? – спросил он у других богов, когда я потащила О за собой. Все кивнули, а Вирус – да, это действительно был Вирус, – растерянно массируя виски́, пошел за нами.

– У тебя все хорошо? – спросила я.

Он кивнул, не открывая глаз.

– Такое частое переключение утомляет, – признался он. – Поэтому мы все-таки спим время от времени, чтобы хоть немного отдохнуть.

О посмотрела на него.

– Ты уже использовал медитацию, чтобы сохранять равновесие?

– Да, – мы поднимались по стеклянной лестнице. – Это привело к тому, что наши личности слились в одну. Было жутко. Я целых две недели смотрел каждой мужской заднице вслед.

Я захихикала.

– На самом-то деле за последние двадцать лет мы нашли неплохой баланс, но при стрессе или волнении смены личности становятся неконтролируемыми.

– Не переживай, красавчик. С Ворриор, может, проще не станет, но хотя бы одиночество перестанет тебя тревожить.

– В смысле, со мной не станет проще?

– Это значит, что иногда ты хуже горькой редьки, – сухо сказала О.

– Ничего подобного!

– Это правда, – вмешался зеленоволосый ублюдок.

– Заткнись, Вирус.

– Вот видишь, мы об этом и говорим, – сказал он.

Я обиженно замолчала. Это все неправда.

– Не переживай, – О ущипнула меня за бок, – ты ведешь себя именно так, как должна, но все мы со временем меняемся. Ты тоже когда-нибудь научишься думать перед тем, как говорить.

– Как же скучно это звучит, – сказала я.

– Это звучит по-взрослому, – поправила она. – Я молюсь о том, чтобы тебе выпал шанс повзрослеть.

– О, у тебя все в порядке? – я остановилась перед дверью Пиаса. Вирус вежливо держал дистанцию. – Ты выглядишь какой-то подавленной.

О вздохнула, и я испугалась, когда увидела в ее молочных глазах влажный блеск.

– Скажи мне, ты что… плачешь?

– Я сейчас в будущем, которое становится все неизбежнее. Я все думаю и думаю, но не вижу выхода. Он был раньше, но я пожертвовала этой возможностью ради тебя. Подарок дыму и пеплу.

Я уставилась на нее, как и Вирус, но О лишь грустно улыбнулась нам.

– Ты что, строишь из себя загадочного оракула?

– Я лишь говорю о том, что мы все умрем.

Не сказав больше ни слова, она повернулась и ушла прочь с развевающимся в воздухе боа.

– Надо попросить ее произнести для нас свадебную речь.

– А ну прекрати, – я провела руками по предплечьям, по которым только что пробежала дрожь.

– Что прекратить?

– Говорить вещи, которые заставляют меня думать, что ты смешной.

Он засмеялся.

– И что в этом плохого?

– Находить кого-то смешным – это предшествующая симпатии ступень, и не дай бог ты начнешь мне нравиться, зеленоволосый идиот, – сказала я и открыла дверь.

– Понимаю. Тогда мне придется диагностировать тебе тяжелый случай стокгольмского синдрома.

– Сказал похититель.

– Который тебе нравится.

– Бессовестная ложь, сэр. Будь у меня перчатка, я бы швырнула ее тебе в лицо и возмущенно ушла прочь.

– Я тоже надеюсь, что так бы все и было, – прервал нас холодный голос.

Мы замерли. Пиас стоял в комнате и наблюдал за нами. Пульс участился, а кожа начала светиться, как и у Пиаса. Мне нравилось, что он не мог скрыть свою реакцию.