Самодовольный мистер Костюм - Киланд Ви, Уорд Пенелопа

— Я похожа на свою мать. — Я не получила ничего хорошего от его части генов.

Он кивнул.

— Да, ты права, ты похожа на нее.

Прошедшие восемь лет пощадили моего отца. Сейчас ему было за пятьдесят. В его густой черной шевелюре было несколько седых прядей, но оливковая кожа не сильно постарела. Он был стройным мужчиной. Бег был его отдушиной, когда мы были детьми, и, кажется, он продолжает бегать.

— Проходи, давай присядем. — Нерешительно я проследовала за ним на кухню. — Кофе?

— Конечно.

Он наполнил две чашки горячим кофе и дал мне печенье. Моя мать никогда не позволяла нам кофе, когда мы были маленькими. Но семья Венедетта была из Сицилии, а они считали, что если ты можешь держать чашку, она должна быть наполнена кофе. Также было и с вином. Лучшими воспоминаниями об отце были наши совместные утренние посиделки на кухне после того, как мама уходила на работу. Мы с папой сидели за столом и разговаривали, попивая кофе с печеньем, перед тем как идти в школу. Я даже летом вставала пораньше, чтобы посидеть с ним. После того как он ушел, я избегала кухонного стола по утрам, потому что каждый раз, когда сидела за ним, думала о том, сидит ли папа так за кофе с Брианной, своей новой дочкой.

— Ну. Как дела?

— Отлично.

Он кивнул. Это я появилась на его пороге, хотя сама обрывала все его попытки заговорить.

Через несколько минут он снова попытался.

— Ты все еще живешь в Бруклине?

— Да.

Он снова кивнул. И через несколько минут спросил:

— Чем ты зарабатываешь на жизнь?

— Работаю на автора колонки советов.

— Звучит интересно.

— Это не так.

Прошло еще несколько минут.

— Ты с кем-нибудь встречаешься?

Грэхем называл меня свой девушкой с того вечера, хотя я никогда не говорила этого вслух.

— У меня есть парень.

— Все серьезно?

Я размышляла об этом минуту. Все было серьезно. Может, мы и знали друг друга около месяца, но это самые серьезные отношения, какие у меня были.

— Да.

Отец улыбнулся.

— Он только что обнаружил, что от бывшей невесты у него есть дочь, о которой он ничего не знал.

Улыбка отца испарилась. Он на мгновение закрыл глаза, потом открыл их, кивая, будто, наконец, понял весь смысл.

Сделав глубокий вдох, он со свистом выдохнул.

— В своей жизни я сделал много ошибок, Сорайя. Совершал поступки, которыми не могу гордиться.

— Например, изменял моей матери.

Он кивнул.

— Да. Вроде измены твоей матери.

— Ты бросил нас. Как ты мог бросить своих детей?

— Я сказал тебе. Я совершал поступки, которыми не могу гордиться.

— Ты сожалеешь об этом?

— Я сожалею, что причинил вам боль, да.

— Я не об этом спросила. Ты сожалеешь о сделанном выборе? Что предпочел женщину своим детям? Заменил свою семью на другую, даже не оглянувшись?

— Все было не так, Сорайя.

Мой голос стал громче.

— Отвечай на вопрос. Ты не оглядываешься и не жалеешь, что сделал такой выбор?

Он стыдливо посмотрел в пол, но честно ответил:

— Нет.

Я почувствовала, будто меня ударили в живот.

— Ты когда-нибудь любил мою мать?

— Любил. Я очень сильно ее любил.

— А если бы Тереза не ответила на твои чувства?

— О чем ты спрашиваешь?

— Ты бы остался с моей матерью, если бы Тереза не полюбила тебя в ответ?

— Я не могу ответить на это, Сорайя. Все было не так.

— Вы с моей матерью были счастливы?

— Да. Когда-то были.

— До Терезы.

— Это несправедливо. Все гораздо сложнее.

Я встала.

— Мне не следовало приходить. Это была ошибка.

Мой отец тоже встал.

— Ошибки были моими, Сорайя. — Он посмотрел мне прямо в глаза и произнес следующие слова: — Я люблю тебя.