Королева мести - Джоан Швейгарт (2003)

Наблюдая за тем, как Эдеко кусает губы, будто бы решая, стоит ли ему отвечать, я достала жемчужину и провела ее гладким боком по своим губам. У меня уже появилась привычка постоянно играть с этой безделушкой.

Наконец, Эдеко улыбнулся, и эта улыбка показалась мне хитрой.

— Время — вечная река, Ильдико, — сказал он. — И если человек терпелив, истоки Времени непременно окажутся у его ног.

* * *

Мне не пришлось долго ждать, чтобы с головой окунуться в истоки, о которых говорил Эдеко. Всего через несколько дней после этого разговора во время вечерней трапезы охранники привели к Аттиле двоих римлян. Один из них, говоривший на наречии гуннов, сообщил, что они прибыли из Западной империи; он был переводчиком для своего спутника, знатной особы. Переводчик плохо говорил на языке гуннов, и я слишком далеко стояла от него, чтобы понимать, но до моего слуха донеслось слово «Гонория», несколько раз повторенное за время разговора. После того, как оно было произнесено в последний раз, второй римлянин низко поклонился и вложил какой-то предмет в открытую ладонь Аттилы. Тот тут же сомкнул пальцы, а второй рукой стал теребить бороду. Этот жест говорил о том, что Аттила что-то задумал. Все это время вождь не сводил глаз с посла. Потом начал медленно и сосредоточенно кивать. Затем повернулся к Онегизу и сказал:

— Возьмите этих людей в один из своих домов. Смотри, чтобы их кормили и им было удобно.

Аттила часто приглашал к столу гостей, принесших ему подарки, но то, как он поступил на этот раз, навело меня на мысль, что разговор о Гонории для него очень важен. Ведь он не желал вести его даже в присутствии своих лучших людей, которые были единственными гостями вождя гуннов в тот вечер. Разливая вино, я внимательно посматривала на Аттилу. Долгое время он сидел, крепко сжимая свой подарок и глядя куда-то в сторону своей спальни. Потом внезапно вскинул голову и с удивленным видом обозрел присутствовавших, будто только что осознал, что сидит среди людей, с подносом еды на коленях.

— Можете идти, — прошептал он.

Люди Аттилы, наблюдавшие за ним все это время, бесшумно отодвинули свои тарелки и вышли. Вскоре после этого Аттила распустил и служанок.

Я не находила себе места, ожидая прихода Эдеко. Обычно он являлся ко мне не чаще одного раза в десять дней, но я всегда могла рассчитывать на то, что, если произойдет что-нибудь любопытное, он непременно зайдет с новостями. Услышав приближающийся стук копыт, я села, чтобы не показаться ему встревоженной. Но все равно, когда Эдеко вошел, не выдержала и выпалила:

— Кто такая Гонория, и что за дар она прислала Аттиле?

Улыбка медленно исчезла с лица Эдеко.

— Гонория — сестра Валентина, императора Западной империи, — холодно пояснил он.

Одна из служанок вошла с ужином на подносе, и мы с Эдеко не сводили друг с друга глаз, пока она не удалилась.

— А ее дар? — спросила я. — Что он предрекает?

— Она подарила ему свое кольцо. Но что именно он предрекает, мне, как ты, должно быть, уже заметила, не удалось узнать. — Эдеко покачал головой, будто стараясь отогнать какую-то темную мысль. Потом он сел. — Гонория лишена милости Равенны. Я думаю, что она послала гонца спросить у Аттилы, не захочет ли он принять ее сторону, чтобы вместе выступить против брата.

— Война с Западной империей? — воскликнула я, не в силах совладать с собой. Эдеко бросил на меня раздраженный взгляд. Но мои братья были союзниками Западной империи — если не по собственной воле, то по воле обстоятельств, — и меня не беспокоило, что Эдеко не в настроении отвечать на мои вопросы. — Но этой войны не может быть! — снова воскликнула я. — Аттила и Аэций дружны… да и всегда ладили. Ведь Аэций совсем недавно прислал свиток…

— Не понимаю, зачем ты задаешь мне вопросы, когда и сама знаешь на них ответ! — воскликнул Эдеко, отворачиваясь.

Мысли мои бились так лихорадочно, что я почти не слышала его.

— Аттила знает эту Гонорию?