Кровавая королева - Сьюзен Кинг

В холодное время года войскам трудно передвигаться, а военачальникам непросто находить пропитание для людей и лошадей. Да и викинги не большие любители плавать по морским водам, когда их бороды покрывает лед, а плащи — снег. Они предпочитают сидеть у горящих очагов и слушать своих скальдов, как мы слушаем своих шонахедов. Военные распри замирают на зиму и пробуждаются лишь весной.

Константин, которому доверяли и Дункан, и Макбет, ездил с сообщениями туда и обратно, и на этот раз он приехал с известием, что на бритов Стратклайда, находившихся под защитой короля скоттов, напал крупный отряд нортумбрианцев.

— Дункан мечется в бешенстве и грозится отомстить им, — сообщил он Макбету в моем присутствии. — Он хочет, чтобы ты привел несколько тысяч людей из Морея.

— Чтобы напасть на саксов? Я не стану этого делать, — ответил мой муж.

— У Дункана не хватает воинов. После своих походов на Кейтнесс он потерял доверие.

— Скажи ему, чтобы он успокоился и перестал горячиться. — промолвил Макбет.

Константин с сомнением закатил глаза и отбыл на юг.

Не прошло и двух недель, как к нам прибыл еще один гонец. Король Дункан посылал своему генералу и главному мормаеру дар любви и примирения — несколько стражников с вьючной лошадью и монахом из монастыря Святого Сервана, которым оказался Дростан.

Мой добрый друг никогда еще не оказывался так далеко на севере, и мы были рады оказать ему гостеприимство. Его монастырь нуждался в новых сведениях для составления анналов, и все мы были счастливы, что нам вновь удалось встретиться. Сыновья Фергюса — Руари, Ангус и Конн были в Элгине, а Фионн вместе с женой и маленьким сыном приехал из Питгэвени, чтобы повидаться со своим названым братом. Я приказала подать на стол все самое лучшее, что у нас было, и мы собрались за ужином. Дермот что-то тихо наигрывал на арфе, а мы болтали и смеялись и засиделись далеко за полночь.

После того как все насытились, Макбет решил взглянуть на дары Дункана. В больших корзинах, сплетенных из ивовых прутьев, оказались два изящных рога, обитых бронзой и с бронзовыми подставками, бочка с медом из Файфа и бочонок красного вина из Рима, там же находилась медная шкатулка со сладостями, медовыми орехами и небольшая коробочка с перцем. Всех, за исключением Макбета и меня, это привело в восторг.

— Судя по всему, король отчаянно нуждается в помощи и благосклонности Морея, если посылает ему такие роскошные дары, — заметила я.

— Он знает, что я не одобрял его нападение на Оркнейские острова и никогда не соглашусь вступать в схватку с саксами, — промолвил Макбет. — Да и остальные мормаеры его не поддержат, за исключением, разве что, его отца Крайнена из Атолла.

— К тому же Дункан никогда никому ничего не дарит, если ему чего-то не нужно, — сказал Руари, и я увидела, что он тоже пытается понять, что на сей раз королю потребовалось от Морея.

Когда с бочонка сняли восковую печать, слуга перелил мед в большую кожаную флягу, и я стала разливать янтарную жидкость по чашам. Остатки я вылила в новые рога, поднеся один Макбету, а другой — Дростану, который в этот день был нашим гостем. Однако он не был большим любителем меда и передал рог Мэв, сидевшей рядом и не скрывавшей своего восхищения его изящной резьбой. Я отхлебнула из своей чаши — напиток был восхитительным — крепким и сладким. Все рассмеялись, когда Ангус тут же приник к своей чаше.

Макбет осушил свой рог залпом, не прерывая беседы с Руари и Фионном. Дермот наигрывал какую-то живую мелодию, и я направилась к нему, чтобы поднести ему чашу с медом. Но в этот момент раздался чей-то крик, и, обернувшись, я увидела, что Дростан склонился над Мэв, которая держалась за грудь.

Биток и Дростан перенесли ее на мягкую лежанку у огня, и я опустилась рядом с ней на колени. Она задыхалась, слабо колотя себя по груди.

— О Боже, Боже, — сжимая мою руку, судорожно прошептала она, — я умираю.