Хольмганг (сборник) - Вадим Калашов (2019)

Он мог бы убить меня сразу. Или сожрать, или разорвать в клочья, или отравить своим ядовитым дыханием, или покарать той же жуткой смертью, какой умерла моя семья. Но ему хотелось вначале сполна насладиться моим страхом.

Я слышал, как он смеётся и как ржёт тварь, на которой он ехал! Я отползал назад, царапая спину о камни, а он неторопливо следовал за мной до тех пор, пока я не почувствовал, что одежда моя стала мокрой. Я вполз в ручей, из которого набирал воду.

И тогда Наккилэйви остановился. Теперь он больше не смеялся. От страха я не мог вспомнить, что у морского чудовища есть одна слабость: он не выносит пресную воду в любом виде, и поэтому никогда не выходит на сушу во время дождя.

Если бы я вовремя вспомнил об этом, то сейчас бы уверенно ступал на обе ноги. Но я не подтянул вовремя вывихнутую ногу к остальному телу и в результате Наккилэйви успел за нёё уцепиться.

Вот он, шрам от его когтя! Смотри, викинг, ты воин, ты должен знать толк в боевых ранах. Это след не кинжала и не меча, это коготь хозяина местных вод, от которого я по доброте своей спасаю вас всех уже третий поход!..

О, боги, как мне было больно!.. Не смотри так, викинг, у нашего народа тоже считается постыдным мужчине жаловаться на боль, но иначе вы не поймёте моего страха.

От боли я стал бить кулаками по воде, и одна из капель случайно попала на голую плоть Наккилэйви. Чудовище издало такой рык, от которого мои уши отошли только через полгода, вынуло коготь из моей ноги и исчезло.

Клянусь, друзья, я просидел в ручье, не смея подняться, два дня и две ночи. Я умирал от голода, но не сделал и шагу, пока небо не разразилось ливнем, и лишь тогда дополз до ближайшего дерева и, сорвав его плод, с жадностью съел, не обращая внимания на ливень, заливающий рот. А потом…

* * *

Вторая половина рассказа старого шота не вызвала таких эмоций как первая. О том, что он стал жителем рек и озёр все присутствующие уже знали.

Феодор не знал, как ему поступить. Не знал: верить или не верить тому, что сказал его лоцман, и о чём не было ни слова сказано в книгах мессианской веры? Он не верил тому, что Мессия может допустить существование чудовища, подобному Наккилэйви, но не мог не верить столь искреннему рассказу.

И главное: исповедь Мак-нута не принесла того, чего ждал от неё Кривой Купец. Правда заключается в словах старого шота или ложь, в которую он по какой-то причине истово верит? – Феодор в любом случае не знал, как ему помочь. А помочь ему значило спасти путешествие.

Но у Олафа-руса уже родилась одна интересная мысль.

* * *

Вся команда быстроходной «Лани» от музыканта Генриха до корабельного кота Сенеки пребывала в самом хорошем расположении духа. Ещё бы. Первый раз на их памяти добрый шот смеялся, при чём в этом смехе не было безумия. Ясная погода благоволила плаванию, и славный лоцман не требовал повернуть назад все корабли. Свесившись через борт, он смеялся светлым смехом, и можно было подумать, что это голос маленького ребёнка, а не познавшего седину взрослого. А потом лоцман достал флягу с пресной водой и щедро полил ею море, и никто не посмел ему высказать порицание за расточительство, ибо все уже знали о несчастье, которое бедняге пришлось пережить.

– …ушай, слушай, Наккилэйви! Ты услышишь этот шум даже сквозь всплеск вёсел! Это не дождь, но тебе хватит, чтобы испугаться! Я обвешан флягами, как бродячий торговец товаром, и в каждой из этих фляг то, что не убьёт тебя, но заставит помучаться! Заставит уползти обратно в бездну, тебя породившую! Тринадцать лет я прятался от тебя на пресной воде, которую ты ненавидишь, не подумав, что можно просто взять её с собой, как берут на охоту копья и ножи. Просто я не был рождён воином, и моя первая мысль при встрече со злом: бежать!