Шторм войны - Виктория Авеярд (2018)

На мгновение я расслабляюсь, когда перевожу взгляд на брата. Я чувствую Птолемуса, с легкостью представляю очертания его брони. У каждого из нас за поясом есть небольшой, но увесистый бронзовый диск. Для боя он не подходит. Но медь легко распознать и почуять. Легко отследить. Я хорошенько запоминаю это ощущение. Если что-то пойдет не так, я хочу отыскать Толли как можно быстрее.

Туман обгоняет нас и оседает возле приближающихся стен. Внутренние часы тикают все громче и настойчивей. Пора.

Дрожа, я быстро поворачиваюсь и обвиваю руками плечи Толли. Стремительно и не слишком нежно. Лязг металла о металл, когда наши доспехи соприкасаются, тонет в реве волн и усиливающемся грохоте моего сердца.

– Выживи, – шепчет он.

Я киваю – и отворачиваюсь.

На стене никто не шевелится, ни наверху, ни внизу. Движутся только волны. Очевидно, маскировка сработала.

– Готовы? – спрашиваю я сквозь шум волн, глядя на широкогрудого монфорского гравитрона.

Он кивает и приседает, упершись распростертыми ладонями в палубу. Сейчас он нас поднимет.

Гравитроны на других лодках делают то же самое.

Солдаты рядом со мной опускаются на колени. Буря, два истребителя из Дома Леролана и Птолемус готовятся к рывку. Красных в моей лодке нет. Я намерена выжить, не полагаясь на слабаков Красных, вне зависимости от того, насколько они хорошо обучены.

Я пригибаюсь вместе с остальными и напрягаю мышцы, в душе опасаясь, что гравитрон вдруг окажется не в форме. На такой скорости я, возможно, не удержу лодку от удара об стену.

Волны разбиваются о подножие стены, серые, как сталь, на фоне тумана. Они выше засохшей корки соли, въевшейся в стену. Выше любого прилива.

И у меня обрывается сердце.

– Нимфы! – успеваю крикнуть я, когда громадная волна летит на нас – задом наперед.

Так начинается битва за Причальную Гавань.

Внезапная яростная стена воды швыряет головные лодки, как игрушки, сбрасывая монфорцев и наших людей в бурлящий океан. Только гравитроны спасаются, выскакивая из хватки воды. Мои кузены пользуются властью над своими доспехами, чтобы держаться на плаву или скользить по поверхности, но броня тянет вниз, и им недостает сил, чтобы выбраться в безопасное место. Про остальных ничего не знаю.

У нас тоже есть нимфы, Серебряные из Монфора. Но их гораздо меньше и они слабее, чем те, кто стоит на стенах Форт-Патриот. Всех наших попыток усмирить бешеные волны будет недостаточно.

Поднимается очередная волна, высотой до половины стены, заслоняя солнце и накрывая тенью наши лодки. Она расплющит нас, утопит, разобьет о дно.

– Прорываемся! – приказываю я, ухватившись за нос лодки. Вкладывая в нее свою способность. Надеюсь, гравитрон меня услышит. Птолемус точно услышал.

Лодка колеблется под нашим прикосновением, сужается, вытягивается, нос обретает остроту лезвия. Мы набираем скорость. Я как можно плотнее прижимаюсь к палубе. Лодка становится под углом к волне. Пуля, несущая пассажиров.

Холодная вода обрушивается на нас; все, что я могу сделать, – это держать рот закрытым, пока она ревет вокруг. Мы проносимся сквозь волну и вырываемся на другой стороне, зависнув в воздухе. А потом плывем дальше, направляясь к стене.

– Держись! – кричит Птолемус, пока мы мчимся на полной скорости к цитадели.

Я стискиваю зубы, впившись пальцами в металлический корпус. Тяну, толкаю. Надеюсь, что мы не свалимся, надеюсь, что не разобьемся.

Гравитрон дает нам дополнительный толчок, когда надо. Зависнув в воздухе, лодка с силой ударяется корпусом о стену. Мы скользим вверх, вопреки силе притяжения. Другие суда бьются о стену рядом и хаотично ползут наверх. Большей части нашего десанта удалось это проделать.

Металл скребет по камню, обгоняя волны, хоть они и тянутся всё выше, осыпая нас брызгами, словно дождем. Я отплевываюсь от соленой воды и моргаю, радуясь, что на мне очки. Мы достигаем верха.