Шторм войны - Виктория Авеярд (2018)

– Красные из Озерного края будут меньше склонны драться. Возможно, они даже предпочтут перейти на сторону государства, которое гарантирует им пристойное обращение.

Она прищуривается.

– Мы не можем на это полагаться.

Заученно улыбнувшись, я жму плечами, так что стальные пластины доспехов приподнимаются.

– В Причальной Гавани так и произошло, не забывайте.

Вытаращенные глаза всех присутствующих весьма красноречивы. Даже Птолемус в растерянности. Только Кэлу и Джулиану, кажется, нравится моя мысль – их лица сдержанны, но задумчивы. Мой взгляд падает на Кэла, и тот решительно его удерживает. И чуть заметно кивает.

Он облизывает губы и вновь принимается рассуждать.

– У нас нет новокровок-телепортов, но мы можем снова как-нибудь переправить вас обоих, – Кэл указывает на Птолемуса и на меня, – на корабли. Нейтрализовать вражескую артиллерию…

– Мои дети этого делать не станут.

Голос Воло негромок, но звучен, он так и вибрирует в воздухе. Он отдается в моей груди – и я вновь становлюсь маленькой девочкой, которая сжимается от страха перед властным отцом, готовая сделать что угодно, лишь бы он не сердился. Лишь бы заслужить столь редкую улыбку или проявление любви, хоть самое крошечное.

«Нет, Эванжелина. Так нельзя».

Я сжимаю кулак, так что ногти впиваются в ладонь. И враз прихожу в себя. Острая боль возвращает меня к действительности, к краю пропасти, на котором мы все стоим.

Кэл гневно глядит на моего отца – это безмолвный поединок воли. Мама молчит, положив ладонь на голову волка. Желтые глаза зверя неотрывно смотрят на молодого короля.

Мои родители сами не намерены драться и нам не позволят. Но в Причальной Гавани они охотно послали нас в бой. Рискнули нашими жизнями. Ради победы.

Они думают, что битва за Археон уже проиграна.

Они намерены сбежать.

Отец заговаривает, прервав неловкое молчание:

– Мои солдаты и телохранители, уцелевшие члены Дома Самоса в вашем распоряжении, Тиберий. Но играть жизнью моих наследников я не позволю.

Кэл стискивает зубы и упирается руками в бока.

– А как насчет вас, король Воло? Вы тоже отойдете в сторонку?

Я изумленно моргаю. Кэл открыто назвал владыку Разломов трусом. Волк вздрагивает, отражая мамин гнев.

Несомненно, отец уже запустил в действие какой-то план. Наверняка. Иначе он не спустил бы этого оскорбления так легко.

– Я не обязан покупать верность собственной кровью, – небрежно отмахнувшись, парирует он. – Мы будем оборонять площадь. Если Озерные нанесут удар по дворцу, они встретят достойное сопротивление.

Кэл скрипит зубами. Привычка, от которой ему придется отказаться, если он надеется удержать трон. Нельзя, чтобы короля было так легко читать.

Дядя Джулиан маячит за ним. Его водянистые глаза загораются.

Он смотрит на моего отца.

Почти улыбаясь, Джулиан приоткрывает рот и делает долгий угрожающий вдох. Я ожидаю, что отец отведет глаза. Перестанет удерживать взгляд. Лишит певца оружия. Но это значило бы выказать страх. Король Воло ни за что так не поступит, даже чтобы защитить собственный рассудок.

Тупик.

– Разумно ли это, Джейкос? – мурлычет мама, и волки рычат в ответ.

Джулиан улыбается. Напряжение спадает.

– Не понимаю, о чем вы, ваше величество, – отвечает он – к счастью, нормальным голосом. Ни навязчивой мелодии, ни ауры власти. Джулиан негромко добавляет: – Кэл, если я сумею добраться до Озерной королевы, то могу быть полезен.

Это не хвастовство, не намек, а вполне реальное предложение.

На лице Кэла отражается неподдельное страдание. Забыв о моих родителях, он поворачивается к Джулиану.

– Это самоубийство, – говорит он. – Тебя к ней близко не подпустят.

Старый певец поднимает бровь.

– А если подпустят? Я мог бы ее остановить.