Губернатор - Адам Пшехшта (2017)

– Помните флаг над Королевским замком? Это была наша работа.

Неожиданно у алхимика прошла вся злость на Марковского, он прикрыл рот ладонью, чтобы взять себя в руки и сдержать истерический хохот. Не вышло, и все присутствующие обернулись в его сторону с выражениями отвращения либо возмущения на лицах.

– Это неслыханно! Я вам говорил, что не следует приглашать сюда этого… аптекаря!

Марковский сорвался с места и гневно уставился на бывшего собрата.

– Прошу спокойствия! – произнес Гроховяк. – Если господин барон хочет прокомментировать слова выступающего, достаточно поднять руку.

– Я думаю, это сделает кто-то другой, – сказал Рудницкий, взяв себя в руки.

– Вы можете объясниться?

– Ту акцию, которую минуту назад господин Марковский приписал себе, организовали Кинжальщики. Не думаю, чтобы они спустили ему эту ложь.

В зале воцарилась мертвая тишина, а Марковский сжался, как пес при виде кнута.

– Вы уверены? – с недоверием спросил Гроховяк.

– Абсолютно.

– Это невозможно, – проблеял Марковский. – Кинжальщики? Зачем им… – Он замолчал, закусив губу.

Кто-то фыркнул, а глаза Станкевича стали цвета грозовой тучи. Рокитанский поднял руку.

– Слово имеет господин Рокитанский.

– Господин Марковский, можете объяснить, каким образом над замком появился польский флаг? Поскольку не вызывает сомнений, что там использовалось слово силы, которое могут использовать люди, называемые адептами.

– Я не отказываюсь от своих слов, – ломающимся от возмущения голосом сказал Марковский. – Время покажет, кто прав.

– Естественно, – признал Рудницкий.

– Как это понимать? – нахмурил брови Гроховяк.

– Мне трудно сказать, что сделают Кинжальщики, когда до них дойдет, что кто-то приписывает себе их заслуги, и я уверен, что их реакции не придется долго ждать…

– Я тоже так думаю, – согласился с ним Станкевич. – В этой ситуации предлагаю отложить дискуссию до завтра.

– Проголосуем за это предложение, – сказал Гроховяк.

Сначала совет разделился на две части с равным количеством голосов, и несколько минут они спорили, доказывая свое мнение. Наконец сторонники Станкевича перетянули на свою сторону одного из оппонентов, и явно нетерпеливый Гроховяк смог закрыть сессию, объявив, что следующая начнется завтра с самого утра.

Рудницкий подождал, пока большинство собравшихся оставят зал, после чего направился к выходу. Он обернулся, услышав шаги за спиной; взволнованный Вилланова шепотом сказал, что полковник просит его задержаться.

– Он хочет с вами поговорить с глазу на глаз. Я подожду снаружи, – добавил он.

– Станкевич? – уточнил алхимик.

– Да.

Рудницкий пожал плечами, вернулся на свое место, а через минуту в зале появился офицер.

– Не очень тут удобно, – извинился он без вступления, – но мы можем быть уверены, что нас никто не подслушает. Мои люди проследят за этим.

– Чем могу служить? – неохотно спросил Рудницкий.

Заседание Совета сильно его разочаровало, угроза никоим образом не повлияла на особ вроде Марковского, рвущихся к власти, и верхом наивности было бы предположить, что остальные кандидаты не будут брать в расчет личные выгоды. Также он был не в восторге от мелких потасовок в Совете.

– Вы разочарованы? – то ли утверждал, то ли спрашивал Станкевич.

– А вы? – невежливо рявкнул алхимик. – Правду говорят, что один поляк – это очарование, два поляка – это драка, а три… – Он замолчал, махнув рукой.

– Не все так плохо, – ответил с улыбкой офицер. – Это только камуфляж. Для российских и немецких шпионов.

– То есть вся эта свара…

– Свара настоящая, – заверил Станкевич. – Только такой Совет ничем не правит. А Временное правительство уже сформировано. И именно от его имени я хотел с вами поговорить.

– Я вас слушаю.