Инквизитор поневоле - Александр Курзанцев (2021)

«Угу, именно с нами, – подумал я. – А ничего так у нас работу настроили. И не стукачество, а очень даже исповедь святому отцу…»

В итоге герцогиня ушла в люк в полу с гордо поднятой, как и подобает столь высокородной особе, головой, а я остался с пробитой крышей и раскуроченной кроватью.

– И это еще учебный год не начался, – в который уже раз устало пробормотал я. – Домовые, эй! – позвал, вновь посмотрев на дыру наверху, но те не отозвались.

Я помнил, что техническое, так сказать, обслуживание помещений вроде как осуществляли именно они, так что, может, и ремонт крыши смогут устроить.

Позвал еще раз – не дозвался.

Прошелся по общаге, но всюду меня ждала тишина.

– Тоже, что ли, на каникулах? – задумчиво прошептал я.

Оглядевшись, внезапно узнал коридор, в котором когда-то увязался за Иквусом, нечаянно выяснив его самый бережно хранимый секрет. А спустя миг ноги сами понесли меня к тайному входу в его бывшую лабораторию. С тех пор, как он ушел, я больше там не появлялся, и сейчас вдруг остро захотелось проверить, не заглядывал ли туда больше Сева.

Рука моя все так же беспрепятственно провалилась сквозь стену, и я шагнул в знакомый проход, в котором, как и раньше, неярко мерцали магические светильники. Спустя пару метров, однако, остановился, вдыхая сухой воздух и пытаясь определить наличие «живых» запахов.

Неожиданно мне показалось, что откуда-то из глубины лаборатории как будто бы слышен какой-то звук. Легкая, еле слышная ритмичная вибрация.

– Не может быть… – изумленно пробормотал я, после чего бросился по лестнице вниз и с криком: – Сева! – ворвался в лабораторию.

Вот только там находился отнюдь не исчезнувший завхоз.

Вся лаборатория кардинально изменилась. Столы и остатки лабораторного оборудования куда-то пропали, некогда белоснежные стены оказались покрыты непонятными рисунками, прямо же посредине – я сперва не поверил своим глазам – стояла обряженная в одежду завхоза корявая антропоморфная статуя.

А еще почти все оставшееся пространство заполняли домовые, окружившие статую и ритмично бьющие ногами по полу.

– Эй, вы чего здесь делаете?! – крикнул я, ломая ритм.

Сбившись, домовые остановились и все как один уставились на меня. И под взглядом нескольких десятков пар глаз мне стало не по себе.

Вдруг из толпы вышел один домовой особенно отталкивающего вида, ну чистый гремлин, только в кальсонах, жилетке и котелке. Я зачем-то отметил, что одежда была донельзя заношенной, но на удивление чистой.

А домовой меж тем принюхался, после чего прошипел, коверкая слова:

– Ты?! Этхо из-зха тебя пхропал наш покхровитель?!

– Ну-у… – протянул я, уже осознав, что эти работнички организовали самую настоящую секту свидетелей завхоза и, как и любые фанатики, крайне опасны, особенно в отношении предмета своего культа.

Увы, коротышка не дал мне времени на раздумья, просто проорав:

– Ты-ы!

А вслед за ним взревела вся толпа. И не успел я опомниться, как с десятков заскорузлых ладошек в мою сторону ударили потоки неизвестной магии. Полыхнула защитная пленка силового поля, а кольцо мгновенно нагрелось.

Я отшатнулся, отступая назад, но недостаточно быстро, и неизвестно когда оказавшийся в руках их предводителя странно изогнутый кинжал неожиданно легко пробил защиту кольца, ударив ниже края кольчуги, и распорол мне бедро, каким-то чудом не зацепив крупных артерий. Это уже были не шутки, и я, чувствуя, как намокает штанина, а к месту пореза начинает приливать жар, впечатал со всего маху окованный носок сапога в продолжающего наскакивать с кинжалом домового. Того унесло далеко назад, но в следующий миг похожие клинки мелькнули в руках доброго десятка обступающих меня озверевших коротышек, и я, среагировав, ударил по ним дезориентирующим проклятьем.