Стеклянный меч - Виктория Авеярд (2016)

Я протягиваю руку через стол, покрытый затейливой резьбой – несомненно, работы мистера Карвера. Но пальцы Лютера ускользают от меня, и он кладет руки на колени, съежившись за пределами моей досягаемости.

– Не обижайтесь, – говорит Карвер, успокаивающе опуская руку на плечо сына. – Лютер… он просто не хочет причинить вам вред. Это… приходит и уходит. Иногда становится хуже. Но вы ведь ему поможете?

В срывающемся голосе бедняги звучит боль. Я переживаю за него всем сердцем и задумываюсь, как бы на места Карвера вел себя мой отец. В присутствии людей, которые понимают твоего ребенка и могут ему помочь – но должны забрать его.

– А вы знаете, почему он такой?

Это вопрос, который я задавала себе много раз. Вопрос, который задает мне почти каждый новокровка. Но у меня по-прежнему нет ответа.

– Простите, сэр, не знаю. Мы знаем только, что причина наших способностей – в мутации. Что-то такое в крови, чего нельзя объяснить.

Я думаю про Джулиана, его книги и исследования. Он никогда не рассказывал мне про Раздел – давнее событие, когда серебряная кровь отделилась от красной. Я знаю только, что это случилось, и результатом стал современный мир. Очевидно, начался новый Раздел – из-за таких, как я. Джулиан возился со мной, пытаясь найти ответ на этот вопрос, пока его не арестовали. Он не успел.

Кэл переступает с ноги на ногу; он обходит стол, и я ожидаю увидеть на его лице столь знакомое угрожающее выражение. Но вместо этого принц добродушно улыбается, так широко, что улыбка почти достигает глаз. Затем он опускается на колени, чтобы посмотреть Лютеру в глаза. Мальчик заворожен и ошеломлен не только присутствием принца, но и его безраздельным вниманием.

– Ваше высочество, – пискляво говорит он и даже пытается отсалютовать.

Отец, стоя у него за спиной, ведет себя не так вежливо – он хмурится. Серебряные принцы не входят в число любимых гостей мистера Карвера.

Тем не менее Кэл продолжает улыбаться и не сводит глаз с мальчугана.

– Пожалуйста, зови меня Кэл, – говорит он и протягивает руку.

Лютер снова отстраняется, но Кэл не настаивает. Готова поспорить, он этого ждал.

Лютер краснеет – его щеки заливаются очаровательным багровым румянцем.

– Простите…

– Все хорошо, – заверяет Кэл. – Знаешь, я частенько делал то же самое в детстве. Я был немного помладше тебя, но у меня было много-много учителей. Честное слово, я в них нуждался, – добавляет он, подмигнув.

Несмотря на страх, мальчик слегка улыбается.

– А у тебя только папа, да?

Лютер сглатывает – крошечное горло дергается. Потом он кивает.

– Я стараюсь… – говорит Карвер и снова сжимает плечо сына.

– Мы понимаем, сэр, – произношу я. – Прекрасно понимаем.

Лютер слегка толкает Кэла мыском ботинка. Его любопытство побеждает страх.

– А чего ты боялся?

У нас на глазах раскрытая ладонь Кэла вспыхивает жарким бурливым огнем. Но, как ни странно, оно прекрасно – медленно горящее, словно жидкое, то красное, то желтое, ленивое. Если бы не жар, оно казалось бы произведением искусства, а не оружием.

– Я не умел его контролировать, – говорит Кэл, позволяя огню играть у себя между пальцев. – Я боялся сжечь кого-нибудь. Отца, друзей, моего… – у него обрывается голос, – моего младшего брата. Но я научился подчинять себе огонь, делать так, чтобы он не принес вреда людям, которых я хотел уберечь. И ты тоже сможешь, Лютер.

Мальчик зачарованно смотрит на Кэла, а вот его отец, кажется, сомневается. Но он – не первый родитель, с которым мы сталкиваемся, и я готова к следующему вопросу.

– Те, кого вы зовете новокровками… они тоже это умеют? Они могут… контролировать себя?

Мои собственные руки покрываются искрами. Каждая из них – яркая фиолетовая молния. Они скрываются под кожей, не оставив следа.

– Да, мистер Карвер.