Цена свободы - Сергей Семёнов (2021)

Михей сразу же признал в смуглом, мускулистом дикаре, облаченном в звериные шкуры, вождя. Тот жадно ел большой кусок мяса, смачно запивая из бурдюка. Тут же располагались телохранители – здоровенные дикари с копьями и дубинами наперевес скалили кривые клыки, кровожадно поглядывая на пленников. У ног вождя терлись три дикарки – видимо, жены.

Вождь небрежно оглядел плененных друзей и что-то властно крикнул остальным. Помещение взорвалось ором десятков глоток, и дикие затрясли копьями и дубинами, внезапно охваченные порывом ярости. Не успевших опомниться друзей подхватили и поволокли мрачными коридорами в дальний угол здания. Их путешествие закончилось в грязной каморке с обшарпанными стенами, куда их грубо затолкали, оставив караульным у входа здоровенного крепыша с полубезумным взглядом.

Тускый свет факела косо падал из коридора, и в камере паслись густые тени. Мишка сразу приметил, что, помимо них, в темной утробе помещения ютятся еще два узника. Они сидели по разным углам, словно не желали говорить друг с другом. Дальний угол заливали густые тени, потому разглядеть сидевшего там толком не получалось.

– О, свежее мяско, – долетело из ближнего угла. – Здорово, мужики.

– Здоровее видали, – бросил Михей в ответ, недовольный «оптимистическим» приветствием незнакомца. Грустный голос принадлежал пожилому дядечке с печальным взглядом темных глаз. На его худое тело был накинут засаленный военный китель, на ногах – видавшие виды штаны с сапогами. Обширная лысина резко контрастировала с густой полуседой бородой. Мужчина сидел на груде тряпья, поджав под себя ноги, и смотрел на друзей.

Батя шагнул вперед, протянув руку незнакомцу. Шаги давались бригадиру с трудом – ему хорошо досталось от дикарей. Но, несмотря на это, он старался держаться бодро.

– Тебя как звать? – спросил он.

– Матвей, – и мужчина протянул сухую, крепкую ладонь. Батя ответил на рукопожатие. – Откуда сами, мужики?

– С Комсомольска, – сказал Вячеслав. – Слыхал?

– Не бывал, не знаю, – отозвался мужчина. – Эко вас занесло. В наше время люди неохотно путешествуют, не то что раньше.

– И что они с нами делать будут? – спросил Михей, мотнув головой в сторону выхода.

– Казнить, – грустно сказал Матвей.

– А если серьезно?

– Серьезнее некуда. Червякам нас скормят – вот и все дела, – и только сейчас Михей заметил, что голос у Матвея дрожит. Мужчина не врал. Парень хотел еще что-то спросить, но вдруг узник в дальнем углу зашевелился и поднял голову, глянув на друзей.

– А вот за что эту красавицу сюда посадили – того не знаю, – сказал Матвей, и Мишка только сейчас понял, что вторым узником оказалась девушка. – Даже не знаю, откуда она здесь взялась. Только она ничего мне не говорит, больше отмалчивается. Да, милая?

Незнакомка только невнятно хмыкнула в ответ и снова ушла в себя. Худая и низкорослая, на вид она казалась чуть моложе Михея. На бледном и аккуратном лице – большие усталые глаза, еле заметные брови, длинные волосы собраны в пучок. Все в ней выдавало какую-то странную отрешенность – казалось, девушке были безразличны новые «постояльцы» темницы.

В коридоре зашумело, и в каморку ввалилось несколько дикарей. Не церемонясь, они принялись грубо толкать узников к выходу. Девушка попыталась сопротивляться, но ей ткнули кулаком в нос, и на губы полилась кровь.

– Чего творите, гады, – взвинтился Михей, но следом досталось и ему. Парня выволокли первым, за ним – всех остальных.

– Ну вот и все, – выдохнул Матвей и заплакал.

И опять их тащили длинными, мрачными коридорами. Плясали корявые тени, гутарили по-своему дикари, то и дело грубо подгоняя пленников. Вскоре их выгнали на улицу и погнали к ярко освещенной площади. Там Михей увидел, что посреди деревьев вырыта огромная яма, а вокруг танцуют языки пламени разожженных костров.