Прыжок в бездну - Марина Эльденберт (2021)

– Зато мы на сто процентов уверены, что фильм закончится хорошо.

– Зная Гроу, я бы не был так в этом уверен. – Бен хмыкнул. – Этот парень – сама непредсказуемость.

– Хочешь сказать, он убьет свою жену?

На меня покосились как-то ну очень странно.

– Что? Я имею в виду, в фильме.

– Ты на самом деле не хочешь стать медиком?

– Нет, у меня немного другие таланты.

Помимо обсуждения кино и других талантов мы успели поговорить еще о том, что со следующей недели начнем вливать пламя, и о том, как мы будем встречаться. Картина выходила потрясающая и живописная, никогда бы не подумала, что смогу спокойно говорить о таких вещах. С другой стороны, я много чего себе не представляла раньше, поэтому даже саму суть своего спокойствия восприняла относительно спокойно.

Тот факт, что пламя Бена никоим образом моему малышу не навредит, мы тоже обсудили. По сути, как он и говорил раньше, его пламя нужно только для подпитки, для полноценного развития полуиртханенка. Никакого отношения к пламени моего сына или дочери оно не имело, не говоря уже о том, чтобы наложить на него какой-то отпечаток.

Мы побывали на аллее Памяти, представляющей собой огромную площадь с установленными на ней голографическими мемориальными досками. На них были перечислены все погибшие в тот страшный налет, продолжавшийся четыре дня.

Четыре дня – мне даже представить страшно – драконы поливали город огнем, и даже миротворческие силы Ферверна и Аронгары не сразу смогли помочь.

Если честно, я даже не представляю, зачем Бен меня сюда привел: он ходил между стелами с записями, в том числе и о героях, спасавших людей из-под завалов и из горящих высоток, с таким видом, словно был обычным туристом, который просто не может не посетить это место. Мне же было настолько не по себе от осознания даже не столько самой трагедии, оставшейся в прошлом, сколько от того понимания, насколько это значимо для него и чем обернулось, что я не выдержала и утащила его отсюда под предлогом начавшейся у меня тошноты.

Потом мы сидели на кольцевой улице, замыкающей самое сердце Мериужа в свой бесконечный круг, а мимо нас проходили туристы и мериужцы. Я думала о маме – как часто она, совсем девчонкой, приезжала сюда с подругами, сидела здесь, болтала и смеялась? Отец говорил о ней, но он не рассказывал и сотой доли того, что я хотела бы знать.

Наверное, именно в этот момент я отчетливо осознала, что всегда буду рядом со своей дочерью или сыном. Всегда, что бы ни случилось. Несмотря ни на что.

Время пролетело незаметно, и вот мы ужинаем, а вот уже поднимаемся в фойе кинотеатра. Толпа народа, собравшаяся у дверей в ожидании открытия зала, гудит, и Бен отводит меня подальше.

– Чтобы случайно спойлеров не нахвататься. В Аронгаре премьера стартовала две недели назад, сразу после праздников, – поясняет он. А потом спрашивает: – Не устала?

Это «не устала?» оказывается слишком внезапным, и так же слишком внезапно на меня обрушивается осознание проведенного с ним дня. Да, нам нужно поддерживать легенду нашей «обрученности», но насколько достоверно… Или правильнее будет сказать, что нужно сделать для поддержания легенды? По сути, достаточно было того плана-минимума, о котором я говорила.

– Все в порядке, – отвечаю я, и до самого сеанса мы больше не произносим ни слова.

Потом мы смотрим кино. На этой картине можно откровенно реветь, совершенно не стесняясь своих чувств, и пусть эта история – вымышленная, она только основана на реальных событиях, таковой она не воспринимается. Про Джермана Гроу говорит весь мир, и я понимаю почему. Когда несколько лет назад вышла история Теарин Ильеррской, где его жена играла главную роль, я, как и многие девочки моего возраста, преимущественно залипала на Рихта Паршеррда в роли Витхара Даармархского.

Неудивительно, что эта роль для Паршеррда стала пропуском в мир большого кино и для многих других актеров – тоже.

Гроу действительно гений.