Прыжок в бездну - Марина Эльденберт (2021)

Я тыкала в иконку, выключала и включала телефон, потом тыкала снова, пока не заболел палец. Неожиданно дисплей моргнул и поехал, и вместо нужного мне сообщения открылась, разумеется, совершенно ненужная мне соцсеть! Если вспомнить, сколько я там не была, оставайся я все той же Лаурой Хэдфенгер в Хайрмарге, сообщений повыпадало бы море, но сейчас там было всего одно. Взглядом зацепилась за него и почти перестала дышать – оно оказалось от Сильви.

Учитывая, что в предыдущий раз, когда я пыталась с ней связаться, мой номер она заблокировала, равно как и возможность ей писать в соцсетях, сейчас я открыла его, не раздумывая.

Чтобы увидеть ссылку на пост с фотографией, на которой Торн держал под руку эффектную шатенку.

Первым порывом было закрыть это сообщение, удалить его. Потому что под фотографией стоял ехидный смайлик и подпись: «Надеюсь, ты сейчас чувствуешь то же, что чувствую я». Но, разумеется, я так не сделала. Разумеется, я посмотрела на эту шатенку поближе и даже узнала ее.

Известная фервернская модель Солливер Ригхарн.

Тема в соцсетях оказалась весьма злободневной, ее смаковали с самыми провокационными вопросами, стараясь собрать на хайпе как можно больше посещаемости. На десятом таком я не выдержала и просто закрыла ссылку по хэштегам, хотя перед глазами все равно стояли лица Солливер и Торна.

Первым делом я с ноутбука удалила Сильви из своего аккаунта и запретила ей писать мне сообщения. То же самое проделала с ее номером через единый аккаунт. Потом я удалила телефон Торна. А затем открыла сайт службы доставки и заказала себе рогаликов.

Без Бена рогалики почему-то казались не такими вкусными.

Хотя, может быть, дело было вовсе не в Бене, а в том самом первом впечатлении: когда все только начинается, оно кажется ярким, невероятным, притягательным и сильным. А на деле…

В тот момент я поняла, что, кажется, думаю уже вовсе не о рогаликах, а о булке с начинкой. С ледяной крошкой, с перемороженными ягодами, видимо.

Чтоб ты импотентом стал, Торн Ландерстерг!

Я пожелала это ему от души. Потом от души пожелала быть счастливым с Солливер, но импотентом все-таки больше. После чего твердо решила, что вспоминать и думать о нем больше не буду вообще. Прошлое должно оставаться в прошлом, иначе это уже не прошлое, а какое-то недонастоящее.

Мне же нужно реальное настоящее, а не вот это все. И уж тем более не это недобудущее, которое мне мог дать Торн от ледяной широты своей правительственной души.

Гринни получила свою долю рогаликов (помимо положенного ей корма, который схрумкала с невероятной скоростью), мы прогулялись, а после я поняла, что мне нечем заняться в Рагране. То есть, конечно, есть чем – смотреть вакансии, но больше нечем. У меня здесь никого нет, кроме Бена и воспоминаний о маме. Даргел и Рин остались в Хайрмарге и, видимо, не трогали меня, потому что считали, что мне нужно устроиться. К тому же Даргел и Рин даже не знали, что я беременна.

И не узнают.

Пока я не смогу сказать, что это – ребенок Бена.

Эта мысль оказалась слишком острой, слишком жесткой, но не вызвала ни малейших угрызений совести. Мне совершенно точно не улыбалось стать в Хайрмарге суррогатной матерью, и уж тем более не улыбалось, чтобы потом моего малыша или малышку воспитывала Солливер Ригхарн.

Интересно, Верража тоже она будет воспитывать?

Вот теперь мне захотелось пнуть эту Солливер. Хотя я ее знать не знала (лично), захотелось очень сильно. Я поймала себя на мысли, что снова думаю о… хотя нет, о драконо… я даже не могла подобрать слово, чтобы характеристика оказалась более емкой, а главное – наиболее точной. Так вот, о нем я не думала, я думала о Солливер Ригхарн, которая, вероятно, станет следующей невестой во имя реформы.

Ну, флаг Ферверна им в задний проход и попутного ветра под крылья.