Прыжок в бездну - Марина Эльденберт (2021)

Они и правда возвышаются горкой на столе, на большом блюде. Тянусь к самому верхнему – он со сливочным сыром, и там внутри что-то еще, похожее на джем.

– Эй, – Бен ставит передо мной тарелку и стряхивает на нее кусочки поджаренного бекона. – Завтрак еще не начался.

– А он у нас по расписанию? – Из вредности вгрызаюсь в рогалик, а после повторяю вопрос: – Так где ты их нашел?

К бекону присоединяется пенное суфле с кусочками перца и крупной солью. Только после этого Бен отвечает:

– В нашем доме внизу есть рагранская кофейня. Там продается много всего интересного.

Откуда-то сверху доносится «вж-у-у-ух»! – и Гринни влетает на кухню. Пикирует прямо на стол, но Бен выставляет руку, и ей приходится резко менять траекторию. Она обиженно вирчит и садится на пол.

– Будешь вести себя как помойная набла – усыплю.

Я уже привыкла к стилю его общения, поэтому пропускаю этот комментарий мимо ушей.

– Что будешь делать сегодня?

– Ты уже забыла? Нам нужно оформить вид на жительство, потом буду искать работу.

Работа – это просто моя боль. По двум причинам.

Во-первых, потому что из-за меня он потерял работу второй раз, а во-вторых, потому что мне нужно тоже искать работу. Только сейчас я понимаю, что, если пойду на собеседование, мне придется сказать о том, что я беременна. Это открытие меня оглушает, равно как и следующее за ним. Здесь, в Аронгаре, нет клиники знакомой Бена, и я не смогу сделать УЗИ. Точнее, смогу, но в тайне это не останется.

В эту минуту я понимаю, что больше не хочу это скрывать.

Больше не хочу прятаться, бегать по странам и городам, в том числе от самой себя.

– Ты знаешь хорошую женскую клинику в Зингсприде? – спрашиваю, в упор глядя на Бена.

Он откладывает вилку и нож.

– Ты о чем, Лаура?

– О том, что я хочу пройти полноценное обследование, чтобы убедиться, что со мной и с ребенком все будет хорошо.

А если Торн Ландерстерг хочет войны, он ее получит.

Если он не оставит меня в покое, я всему миру расскажу правду и, клянусь, ему это не понравится. Ему, а особенно – его реформе.

Бен внимательно на меня смотрит, так внимательно, что мне начинает казаться, что на мне осталось что-то от рогалика или сливочного сыра. Или что я случайно уронила на себя кусок пенного суфле, и когда я уже готова идти к зеркалу, он наконец произносит:

– Ты права. Надо этим озадачиться.

Это несколько неожиданно. Мне казалось, он будет меня отговаривать, потому что ситуация, в которой мы оказались… назовем ее «нестандартная». Чтобы не преувеличивать.

– Я узнаю у знакомых, – говорит он. – Спрошу про специалистов.

– Не надо, – неожиданно говорю я.

– Не надо?

– Ты и так слишком много для меня сделал. Я вполне способна пройти обследование самостоятельно у врачей, которых найду. Одно дело, если бы у тебя были знакомые, и совсем другое – снова из-за меня напрягаться.

– Тебе не приходило в голову, что мне приятно из-за тебя напрягаться?

– Приходило, но у нас не те отношения. Точнее, у нас их нет. Как бы я ни старалась, надо смотреть правде в глаза, Бен. Я думаю, что тебе лучше снять харргалахт, а мне стоит найти отдельную квартиру.

Теперь над столом повисает долгая пауза.

– Огонь первенца Ландерстерга – не то, что стоит запирать в отдельной квартире, Лаура.

– Возможно. Но я не хочу больше тебя использовать.

– А ты меня использовала? – Он смотрит в упор.

– Нет. Не совсем так. Я просто не могу ничего тебе дать в ответ. А то, что могу… оно, даже мне кажется… – Я пытаюсь подобрать слова и понимаю, что не могу. Еще вчера я приглашала его в свою постель, а сейчас чувствую, как пытаюсь ему сказать, что между нами ничего не может быть. Не в ближайшее время. С наибольшей вероятностью – никогда.