Альтернативная реальность - Александр Архиповец

Вернувшись в "люкс", собрал "конфискованное" тряпье, добавил к нему долговую расписку пана Тадеуша и, поразмыслив немного – одежду слуг.

Все это свалил в костер и не отходил до тех пор, пока старая "змеиная кожа" не сгорела.

Приняв надлежащий вид, отправился в гости к Ивану Искре, нет – к его благоверной Параске. А поскольку дама всегда остается дамой, то заглянул по пути к профессиональному цирюльнику.

Пока он меня стриг и брил, то беспрестанно тараторил. Из его болтовни я почерпнул немало интересного. Оказывается, с раннего утра город гудел о вчерашней драке в шинке. Будто бы там "наши" не на шутку сцепились с поляками. А те потом, желая сорвать на ком-то злость, попытались ограбить еврея Манишу Блюца. Его слугам пришлось палить в них из ружей. И если пан Михась отделался легкой царапиной, то Анжей Вышнегорский ранен в плечо и, забравший его к себе домой Искра, вызвал лекаря. Больше того, Иван уже с утра побывал у Левенца и вернулся чернее тучи. Поговаривали, что на этот раз ему просто так дело с рук не сойдет. Разве поможет свояк. И еще, вроде теперь разыскивают всех, кто вчера вечером был в шинке.

Во дворе Искры царила необычная суета. Слуги таскали ведрами воду. Громко спорили, дымя люльками и махая руками, стоявшие у входа казаки. Выполняя приказы хозяйки, носились туда-сюда "дивчата-наймычки".

— Скорее! Скорее! Несите горилку, чистое полотно. Лекарь пулю вынимает. Ох, ты, Боже мой! Какое несчастье!

Здесь явно не до меня. Придется немного подождать.

Присев чуть в сторонке на одну из колод, которые еще не успели поколоть и занести в дом, поглядывал по сторонам.

Хозяевам, похоже, скучать не приходилось. Искра, как мог, старался замять вчерашний инцидент. Ему самому досталось порядком. Со лба на переносицу и глаза напирала багрово-синюшная опухоль. Глаза стали узкими, как у китайца. К тому же, его заметно пошатывало. Вот

Короче, вещественные улики, свидетельствовавшие об участии в драке, были налицо. только отлежаться никак. Счастье, что казацкий череп оказался крепче табуретки.

Из дома донесся вопль, потом еще и еще. Лекарь извлекал "кулю". Шумевшие казаки сразу затихли.

— Все ходим под Богом! Неведомо, кто следующий ляжет! — перекрестившись, прошептал один.

— Бог ему в помощь! Хоть и поляк! — вторил другой.

Наконец, окончив операцию, лекарь, преисполненный собственного достоинства, удалился.

Вышедший на порог полковник отослал казаков. Похоже, наступил и мой черед. Поймав за руку, проходящую мимо "наймычку", шепнул, вложив в ладонь серебряную монету:

— Солнышко, передай хозяйке, что к ней родственник приехал.

Девушка вначале вроде испугалась. Но, увидев серебро и мою добродушную улыбку, оттаяла.

— Добро, пане! Все сделаю… — молодка исчезла за приоткрытой дверью.

Вскоре на пороге появилась раскрасневшаяся Параска, раздраженная несвоевременным визитом бедной родни. А что бедной, она нисколько не сомневалась. Желанные гости не стоят у дверей и не посылают служанок.

Но при виде "добре вдягненого, высокого та гарного козака" ее суровое сердце мигом смягчилось.

Сейчас она напряженно вспоминала, пристально вглядываясь в мое лицо: "Кто бы это мог быть?"

— Добрый день, тетушка! — почтительно поклонился я. Желая облегчить ее муки, намекнул на степень родства.

— Добрый день, козаче! Извини, тут легко с ума сойти! Хоть убей, не помню, как тебя зовут…

— Андрий… Найда я!

Давай, давай "вспоминай"! Покопайся в своих мозгах. Наконец, придумай что-нибудь, да уверуй как в святую правду.

— Да неужто крестной Степаниды внук? Говорили, полег на Сечи.

— Да жив я, тетушка! Жив! Немного поцарапали…

— Теперь и сама вижу! Вот какой сокол вырос. Да заходи в хату, чего стоишь под отворенной дверью, словно чужой?