Практика - В. Сарафанников, В. Семенченко, Анна Сорокина, О. Летчикова (2001)

Правда, это блюдо почему-то не всегда хорошо едят мужчины, им не нравится такой сильный куриный дух. Но их, как и кота, обвести можно запросто. Я беру дольку чеснока, толку ее или мелко режу, солю, добавляю сверху капельку растительного масла и 2 ст. л. кипятка. Этим соусом поливаю курицу на тарелке. Когда мои мужчины голодные — съедают с похвалой даже… Иногда использую фабричный кетчуп, но с этим уже похвалы не дождешься. Хотя съедают все, не до капризов нынче. А с экрана телевизора нам твердят: «Делми, Делми», как будто этим маргарином и вправду можно накормить мужчин досыта..

МЕЖДУ ПРОЧИМ…

Обычаи древнего славянского Нового года в старину будто составляли единое дивное ожерелье. Порвано и разметано было оно временем, а отдельные «бусинки» — традиции оказались разбросаны по всему промежутку времени: от первой капели до первых цветов, но и сейчас напоминают они нам о вечности бытия.

Предки наши вспоминали о полузабытом весеннем празднике даже зимой, в студеную пору Новогодья.

В Тульской губернии есть предания, что на Васильев вечер ведьмы скрадывают месяц из опасения, чтобы он не освещал их ночных прогулок с нечистыми духами. В знаменитой Гоголевской «Ночи перед Рождеством» нечистый тоже уворовывал месяц.

И вот в ночь, когда не светит над землей ни солнце, ни месяц, совершались обряды древнего народного праздника. Из слов песен и причитаний мы узнаем его название: авсень, овсень, усень, таусень, говсень.

Уже в XIX веке исследователи считали, что овсень — земледельческий (!) праздник, преобразовательный обряд обсевания. К чему вспоминать о посеве в такую стынь? Не отголосок ли это древнейшей традиции, оставшейся в памяти народной со времен празднования весеннего нового года?

Дети, рассыпая зерна ярового хлеба, говорят: «Уроди, Боже, всякого жита по закрому, что по закрому, да по великому, а и стало бы жита на весь мир крещеный». После этого хозяйка собирала зернышки и хранила до посева.

На Украине обряд засевания сопровождался песнями и приговорками. Дети поселян, перед обедней ходили по домам «сеять из рукава» или из мешка разные семена, при этом приговаривая: «На счастье, на здоровье, на новое лето, роди, Боже, жито, пшеницю и всякую пашницю».

По сию пору спорят ученые о том, есть ли овсень исконно русский праздник или перенят у прибалтов. Пусть спорят! Мы лишь заметим, что у русского и литовского языков одна корневая система, и именно эти два языка наиболее близки к древнему санскриту. И еще — очень уж созвучно слово «овсень» слову «осень» — времени года, когда справляли на Руси другой праздник — осенины. Но об этом в следующий раз.

На 1 марта по церковному календарю выпал день святой Евдокии. (Теперь по новому стилю он приходится на 14 марта.) И древний обычай окликать весну стал связан с этой святой. Женщины, девушки и дети, взобравшись на кровли амбаров, пели:

«Весна красна!

Что ты нам принесла?

Красное летичко».

Пригрело солнышко и появились первые проталины, весело зажурчали талые ручейки. В холодные мартовские утренники вода, замерзая, оставляет на снегу и на льду особенные черты, которые наши предки называли ласковым и… вкусным словом «плюшки».

А снег с этого дня получает особенную целительную силу Его собирают с пригорков и талой водой поят больных разными недугами.

1 марта оканчивались у поселян сроки зимним наймам и начинались наймы весенние. При новых сроках они говорили: «с Евдокей до Егорья» или «с Евдокей по Петров день».

1 марта — особенный день и для охотников. Они совещались о гусиной охоте, о том, когда «спущать гусей на бой».

22 марта (теперь — 4 апреля) на Василия-Солнечника в селениях Тульской губернии поселяне выходят утром смотреть, есть ли вокруг солнца красные круги. Эти круги обещают плодородие.