Одиссей Фокс - Одиссей Фокс (2021)

Из толпы медленно выдвинулась целительница неизвестной Одиссею расы: тонкое тело с прямой осанкой и роскошные многослойные крыльями, как у бабочки, которые облекали её подобно платью от плеч до пола. Голова с фасеточными глазами горделиво посажена на тонкой сегментной шее, её венчали полупрозрачные гребни с цветным отливом, похожие на обломанные крылья стрекоз.

— Достойная Афина, дочь Зевса, — поклонилась и прошелестела роскошная бабочка. — Управляющий выбрал просителей из моего родного мира, поэтому я преподношу их вам. Это гибнущая от вырождения ветвь хаммурского роя.

Бабочка бережно вынула из-под бархатного крыла маленький коричневый кокон тончайшего плетения. Он просвечивал, и все увидели множество крошечных малышей, спящих внутри в янтарном соке.

— Эта колония с поражённым генетическим кодом, — печально сказала бабочка, — он так сложен и нестабилен, что генетическое исправление приведёт к непредсказуемой каскадной реакции. Если же не вмешаться, колония дегенерирует уже через несколько витков. А так как другой королевы улья в этой ветви нет, древняя генетическая линия прервётся и будет утрачена.

Целители разных планет вздыхали и кивали с пониманием. Трое умирающих ждали: мальчик в капсуле, уставшая голова на троне и бессловесный кокон с будущим роем.

— Три кандидата на спасение, — Ана повернулась к Стивену. — Теллари не может оказать помощь всем. Кого из них ты можешь спасти? А если любого, то кого ты выберешь?

— От имени дружного сообщества целителей, — изо всех сил улыбаясь, прогнусавил Шакрюк, — как глава совета, я смею настаивать на исполнении сделанного выбора. Мастер Мираби был тщательно отобран из сотен кандидатов! Мы рассмотрели все возможные стороны…

— Это не наш выбор.

— Что? — подавился гусень. — Как не наш?

— Теллари ещё не стал нашим целителем. Мы не можем решать, на кого он потратит свой дар, — принцесса обратила на Шакрюка прямой немигающий взгляд, и тот сразу скуксился. — Стивен. Решение за тобой.

Стивен подошёл к мальчику и коснулся его, тот очнулся и открыл глаза. Взгляд мальчика был тяжелым от безнадёжности, он не верил, что кто-то поможет и спасёт. Ещё недавно мальчик думал, что жизнь — его собственная, ему и в голову не могло прийти, что кто-то может её отнять. Он бегал и смеялся, полный сил, и совершенно не сомневался, что так будет всегда. Затем пришла болезнь, и мальчик сначала злился, потом плакал от страха, от бессилия, потом надеялся и верил, что мама права и ему уже скоро помогут, вылечат и спасут. Но врач за врачом, больница за больницей, планета за планетой опускали руки, и постепенно мальчик уже не мог бояться и плакать, он утратил силы переживать. Однажды внутри него что-то уродливо скомкалось. Мальчик закрыл глаза и смирился с тем, что всё будущее, о котором он с восторгом мечтал, достанется другим, но не ему. Мальчику не было и семи лет, а он уже понял и принял неизбежность — и только ждал, когда всё закончится. От этого мертвенного согласия многих присутствующих пронзили протест и боль.

Стивен отошёл от измученной матери и приблизился к мастеру ментальной реконструкции. Тот следил за ним косо смотрящими глазами, одни моргали, другие вращались, третьи слепо застыли. Один глаз даже сейчас искоса наблюдал за принцессой. Но во всех девяти глазах было осознание. В отличие от несмышлёного мальчика и бессознательного роя, Мираби понимал всю уникальность удачи, которая ему выпала. Парадоксально, старик имел наименьшее моральное право на спасение — но куда лучше осознавал его ценность и мог радоваться жизни куда более полно… Большой рот Мираби раскрылся, как сухая трещина, и он сказал тянущимся, слегка дребезжащим голосом:

— Я встречал много чудес, но впервые увижу Слёзы богов. Как здорово, что я дожил!

Стивен посмотрел на старца без всякого выражения, но внимательно, будто заглядывая внутрь головы и не обращая внимания на то, что снаружи.