История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

«Вскоре после смерти моей матери просторный дом рядом с нашим приобрела процветающая привлекательная женщина лет сорока, вся семья которой состояла из четырнадцатилетней племянницы, находившейся под ее опекой после смерти родителей. Миссис Флоренс де Пейсер, особа приветливая, но довольно сдержанная, была женщиной с очаровательными манерами; она проводила зимы в Англии, как и мои родители: она казалась представительницей другого поколения, и я порой подумывал, не написать ли мне ее акварельный портрет. Она коллекционировала картины, я обратил на это внимание, побывав у нее в гостях, и даже неплохо знала мои работы – хотя мой абстракционизм того периода едва ли имел что-то общее с ее французскими символистами! Но несмотря на все обаяние миссис де Пейсер, главной прелестью ее дома очень скоро стала ее племянница. Красота Ами Монктон была почти божественной, она казалась мне порой самым женственным существом на свете. Каждое движение, входила ли она в комнату или наливала чашку чая, было наполнено неуловимой грацией. Девочка была само очарование, самообладание и скромность, деликатная и утонченная, как (только, признаюсь, более умная) Пенси Осмонд, ради которой Изабель Арчер Генри Джеймса с такой готовностью принесла себя в жертву. Ами была желанной гостьей в нашем доме: она произвела впечатление на обоих моих сыновей».

– Это была она, – сказал Дон, – четырнадцатилетняя Альма Мобли, под управлением миссис де Пейсер. Бедняга Мобли не ведал, что он впустил в свой дом. Он продолжает: «Несмотря на то что Ами была ровесницей Уитни, моего младшего сына, именно Шелби – чувственный Шелби – сблизился с ней. Поначалу я думал: то, что он уделяет столько времени девочке на четыре года младше его самого, является всего лишь свидетельством политеса Шелби. И даже когда я подметил явные признаки влюбленности (бедный Шелби начинал краснеть при одном упоминании ее имени), мне и в голову не приходило, что они не отказывают себе в поступках отвратительного, унизительного или преждевременного характера. По правде говоря, это было одной из самых отрад моей жизни – наблюдать, как мой высокий, красивый сын прогуливается по саду с очаровательным ребенком. И я вовсе не удивился, а скорее даже слегка обрадовался, когда Шелби категорично заявил мне, что когда Ами Монктон исполнится восемнадцать, а ему двадцать два – он женится на ней.

«Спустя несколько месяцев я начал замечать, что Шелби стал все более замыкаться в себе. Он перестал интересоваться друзьями и последние месяцы своей жизни был всецело сосредоточен на семействе де Пейсер и мисс Монктон. А недавно к ним присоединился слуга Грегорио – мужчина мрачной наружности, похожий на латиноамериканца. Я невзлюбил Грегорио с первого взгляда и пытался предостеречь на его счет миссис де Пейсер, но она ответила, что знает его и его семью уже много лет и что он прекрасный шофер».

«В своем кратком повествовании могу лишь сказать, что в течение последних недель жизни мой сын казался изможденным и вел себя исключительно замкнуто. Я впервые поступил с ним как суровый отец и запретил ему общаться с семьей де Пейсер. Его поведение наводило меня на мысль о том, что под влиянием Грегорио он и девочка экспериментировали с наркотиками, – а возможно и с недозволенным сладострастием. Пагубное и унижающее человеческое достоинство семя, марихуану, даже в те времена можно было отыскать в бедных кварталах Нового Орлеана. И еще меня страшило, что они чересчур увлекались креольским мистицизмом. Подобное занятие прекрасно сочетается с наркоманией».

«Во что бы ни был вовлечен Шелби, результат оказался трагичен. Сын не подчинился моим приказам и втайне продолжал наведываться в дом де Пейсер; и в последний день августа он вернулся домой, взял мой служебный револьвер, который хранился в ящике комода моей спальни, и выстрелил в себя. И именно я, работавший в домашней студии, услышал выстрел и обнаружил тело».