– Шайтан их всех побери! Напечатаешь статью, дальше что? Ты веришь Алиеву? Я – нет.

– Мы ничего не теряем. Ничем не рискуем, выполняя их просьбу.

– Кого их? Мы даже не знаем, кто послал этого сосунка.

– Ты думаешь, он из КГБ? Слишком молод. К тому же он, похоже, действительно из Ленинграда, разговор у него странный, не местный. И мыслит непривычно. Не забывай, я все же писатель, манера речи – это первое, что воспринимаю при знакомстве.

– И что в нем необычное? Наглый и самоуверенный тип. Никакого уважения к старшим. Не пороли родители в детстве.

– Непростой парнишка. Кого попало с таким поручением не послали бы. И что самое удивительное, он задание выполнил. И вообще слишком многое знает.

– Не преувеличивай. Простой посредник. Вызубрил послание и передал.

– Может, и так. Но этот молокосос смог переубедить самого Ису Гумбарова, – усмехнулся Разим. – Редко кто на моей памяти мог убедить самого Каменного Льва[4].

– Глупое прозвище. Не называй меня так. Представляю, что будет, когда номер выйдет. Читатели же разнесут нашу редакцию по кирпичам.

– И это подтверждает мою догадку, что текст составлен настоящими профессионалами. Идеально точно просчитана реакция местных жителей. Десять рублей за полчаса на халяву – тут весь город выстроится в очередь. Может, в клуб всех отправлять, там места больше? Посадим Намика, пусть разбирается с толпой.

– Один он не справится. Придется тебе тоже с ним сидеть. Деньги ты кому доверишь?

– Чем дольше думаю об этом, тем страшнее мне становится. Здесь каждый момент продуман. Сфотографировать десять тысяч рублей и вставить в статью – это меня просто пугает. Будет настоящее столпотворение и смертоубийство. И это не КГБ – теперь я точно в этом уверен. Зачем приписка, что отправлять письма желательно из соседних районов? Единственное объяснение – чтобы не заблокировали рассылку. Но зачем комитетским самим себе мешать?

– Может, для того, чтобы ты озадачился этим вопросом, вместо того чтобы спать в три часа ночи. Завтра будет сложный день. Пора спать. И хорошо, что ты дома не появляешься, прав я оказался, пасут тебя, иначе тебе пришлось бы с ним в одиночку разговаривать.

Глава 17

Теперь от меня ничего не зависит. Сделал все, что смог, и даже больше. Теперь остается только ждать, если Иса не совсем дурак и сделает в точности по плану, который я ему подробно расписал в приложении к статье, то внимание к будущему землетрясению обеспечено.

Если не вдаваться в подробности, то план выглядит так:

1. На днях в редакцию нашей газеты, опираясь на старый пастуший посох, зашел убеленный сединами старец Исмаил и поведал о грядущем землетрясении. Кто он и откуда явился, так и осталось загадкой. На все вопросы он лишь печально вздыхал и ответствовал, что знание это печально и тяжкое бремя для него, он не может больше хранить в себе, знание сжигает его изнутри. Предотвратить неизбежное он не в силах, большие начальники его слушать не хотят и ничего делать не желают, чтобы спасти несчастных людей. Поэтому он решил обратиться к простому народу напрямую.

2. Старец назвал точную дату и время катастрофы и призвал людей в этот день покинуть свои дома, чтобы спастись. Произойдет катастрофа 7 декабря утром, после того, как солнце поднимется на две ладони над горизонтом. (В десять часов утра. – Примеч. редактора газеты.)

3. Сам муалим Исмаил слишком стар, здоровьем очень слаб, дальней дороги не осилит и не может предупредить лично об опасности тех, кому она грозит. Поэтому он отдает все свои сбережения, десять тысяч рублей, для того, чтобы спасти хоть кого-нибудь. И обращается к жителям Ленинорана, чтобы они срочно писали письма и слали телеграммы в города и села, предупреждая друзей, родственников и просто всех знакомых об опасности.

За каждое отправленное письмо старец распорядился выдавать по три рубля и за каждую отправленную телеграмму по пять рублей.