Узрев гостя, хозяин, вероятно, сильно удивился, но виду не подал, словно это обычное дело, когда к тебе среди ночи заявляется незнакомец, внешним видом напоминающий бомжа и погорельца одновременно. Если бы не моя посконная рязанская физиономия, крайне не типичная для бродячих дервишей в этих местах, меня наверняка и на порог не пустили бы в таком виде. Пока же классический когнитивный диссонанс играет в мою пользу, и поэтому никто не гонит взашей ночного визитера.

– Салам алейкум, уважаемый!

– Валейкум-э-саллам, – без особых эмоций, но вежливо.

Согласно восточному этикету положено отвечать на одно слово больше, чем тебя поприветствовали. То есть на простой «салам», что означает «привет», отвечают двусложной фразой, с которой я начал разговор. На нее, в свою очередь, принято произносить трехсложное приветствие. К старшему по возрасту на один слог больше автоматически. На этом мои познания в местных традициях и заканчиваются, собственно.

– Вы – Иса Гумбаров? У меня для вас послание из Ленинграда.

Чем не тактика? Финтить, изобретать сложные подходы не имеет смысла. В общих чертах представляя характер и натуру этого человека, такая хитрость не поможет. Поэтому играю в открытую, насколько это возможно. Выкладываю все карты на стол сразу.

Товарищ Гумбаров сильно озадачился, наверное, пытался вспомнить, есть ли у него хоть кто-то знакомый в Ленинграде. Не нашел в памяти ни одного приятеля или родственника в Питере, о чем мне и сообщил.

– Не обращайте внимания на одежду. Три тысячи километров – не близкий путь, долго добирался, – это я тонко намекнул, что соловья баснями на улице не кормят.

И опять в помощь мне приходит восточная традиция. Гость в дом – это святое. Его обязаны принять, напоить чаем, накормить, омыть ноги. Тем более если он приехал издалека. Насчет омовения нижних конечностей – это мои хотелки энд фантазии.

Так вот гость – это святое для хозяина. Даже кровного врага в своем доме ты обязан напоить чаем и не имеешь права пальцем тронуть. Выйдет за порог – можешь хоть горло перерезать, но пока в доме – ему лучшее место и лучшая еда. Тьфу, так и тянут мысли на жратву.

Меня пригласили в дом, правда не внутрь, а на закрытую веранду. Предложили умыть руки и усадили за стол, на котором тут же появился пузатый чайник и прозрачные стеклянные стаканчики забавной грушевидной формы.

Приступать за столом сразу к деловым разговорам не принято, но я же северный варвар (ага, летом +45 градусов Цельсия в тени) и поэтому не обязан строго придерживаться этикета. Поэтому отхлебнув ароматного кипятка, слопал десяток фиников и перешел непосредственно к сути дела, все равно финики кончились, а просто сахар вприкуску жрать не интересно.

– Я к вам по поручению Анатолия Александровича Собчака, – произнес я с интонацией, достойной камердинера его императорского величества. Или кто у него там сообщал о прибытии царственной особы? Наверное, все-таки церемониймейстер.

– Кто это? – абсолютно искренне удивился хозяин дома и съеденных фиников.

Упс! Это я очень удачно начал с эпического фейла, как говорили мои дети, забывая иногда о существовании русской литературы и языка Пушкина. Почему-то мне казалось, что папа Ксюши в эти времена фигура известная, если не всем подряд, включая передовиков-свиноводов и орденоносцев-пастухов, то политикам и тем более демократам – абсолютно точно.

– Анатолий Александрович – профессор Ленинградского государственного университета. Глава Демократического Центра. Народный депутат Союза ССР.

Насчет Демократического Центра – это я вынужденно приврал, был ли такой в реальности, даже не подозреваю, но остальное – чистая правда. Должен же я кем-то представиться, в конце концов? Вот и буду заместителем Собчака в этой, безусловно замечательной, организации с прекрасным говорящим названием.