Мекленбургская принцесса - Иван Оченков (2019)

– Конечно, слышала, – пожала плечами мать. – Об этом сплетничали все служанки твоей благородной бабушки. Так что нет ничего удивительного, что слухи дошли и до тебя, моя девочка.

– Но как же он смог спастись… погоди, это же ты его спасла, ведь так?

– Да.

– Ты так его любила?

– Больше жизни!

– А теперь?

– Теперь… не знаю. Но мне очень неприятно, когда ты говоришь о моем возможном замужестве!

– Я больше не буду!

– Очень на это надеюсь. А теперь иди к господину фон Гершову и попроси у него прощения.

Шурка вздохнула и направилась к тому месту, где сидел померанец. Он с хмурым видом поглядывал на воду, видимо прикидывая, когда лодка прибудет в очередной раз, но та еще была очень далеко. Девочка тихо подошла к офицеру и присела рядом с ним на песок.

– Вы на меня сердитесь? – немного виновато спросила она.

– Нет, ваша светлость, – односложно ответил он, не повернув головы.

– Терпеть не могу, когда меня титулуют! – вздохнула Шурка. – Обычно ко мне так обращаются, когда собираются наказать.

– Вероятно, это случается довольно часто, – слабо улыбнулся тот.

– Язык мой – враг мой, – не стала отпираться принцесса.

– Вы что-то хотели?

– Да. Извиниться. Вы простите меня, господин фон Гершов?

– Я уже простил вас, ваша светлость.

– Ну вот опять!

– Но как мне называть вас?

– Друзья зовут меня Марией.

– Но вы принцесса…

– Я маленькая девочка, потому не будет никакой беды, если вы станете называть меня по имени.

– Хорошо… Мария.

– Вот и прекрасно, а как мне обращаться к вам? Так… господин фон Гершов слишком длинно… Боле-слав мне не нравится… давайте я буду звать вас Болеком?

Лицо померанца снова дрогнуло, и он поспешно отвернулся.

– Что случилось? – переполошилась Шурка. – Я опять сказала что-то обидное?

– Нет… просто так меня называла только матушка и… ваш отец.

– Герцог Мекленбургский называл вас Болеком?

– Ну да, а моего брата Леликом. Это почему-то его забавляло.

– Странно… но если вас это обижает…

– Нет, отчего же. Если вам нравится, то можете. Только не на людях.

– Хорошо, ведь вы тоже не будете звать меня по имени при всех?

– Разумеется.

– Ну вот и замечательно! – поднялась Шурка и довольно улыбнулась. – Теперь мы друзья?

– Как вам будет угодно… Мария.

– Да, совсем забыла, – замялась девочка, прежде чем уйти, и лукаво улыбнулась. – Моя матушка рассердится, если узнает, что я это сказала, но… она не только очень красивая, но к тому же добрая и умная. А еще у нее никогда не болит голова!

– Я вполне разделяю ваше мнение о фройляйн Марте, – удивленно вытаращил глаза померанец, – но боюсь, что не слишком понимаю, о чем вы!

– Это потому, что вы еще не женаты, – снисходительно заметила принцесса и с довольным видом отправилась назад.

Берлин был в те времена далеко не самой блестящей столицей в Германии, а потому в нем не часто собиралось такое представительное общество, как осенью 1618 года. Главным гостем был, несомненно, молодой шведский король Густав II Адольф, прибывший в Бранденбург инкогнито и, к своему удивлению, заставший там свою сестру мекленбургскую герцогиню Катарину, приехавшую накануне вместе с детьми. Он, разумеется, рад был встрече, тем более что они с самого детства были очень близки. Но все же визит ее оказался полной неожиданностью. Король прибыл по весьма личному, можно даже сказать – интимному, поводу. Дело в том, что он, наконец, осознал необходимость жениться. Не то чтобы Густав Адольф не понимал этого раньше, но, будучи без памяти влюблен в свою давнюю фаворитку Эббу Браге, он не хотел слышать ни о ком другом. Увы – ни риксдаг, ни – королева-мать не одобряли подобного мезальянса, и его – величеству, – несмотря на все усилия, не удалось сломить их сопротивления.