Жизнь мальчишки - Роберт Маккаммон (1991)

Днем Люцифер прятался в листве и никого не беспокоил, но с наступлением ночи приходила его пора. Он вопил так пронзительно, что будил спящих даже на Поултер-Хилле. Не раз и не два я слышал треск ружейных выстрелов: это означало, что кому-то надоел шум, поднятый Люцифером. В него стреляли множество раз, но пули его миновали. После ночной пальбы поднимался собачий лай, и заснуть оказывалось вовсе не возможно. Городской совет Зефира даже принял постановление, запрещавшее ружейную стрельбу после восьми вечера. Вскоре Люцифер научился колотить палками в мусорные баки, причем особенно усердствовал под утро, между тремя и шестью часами. Он не притронулся к грозди отравленных бананов, специально положенных под куст мэром Своупом, и обходил проволочные ловушки. Он полюбил оставлять свои коричневые росписи на свежевымытых автомобилях, а однажды, свалившись с дерева прямо на голову следовавшего своим обычным маршрутом мистера Джеральда Харджисона, отгрыз у нашего почтальона кусочек уха. Мистер Харджисон сам рассказал об этом моему отцу, сидя на нашем крыльце и покуривая манильскую сигару в пластиковом мундштуке. Его заметно уменьшившееся левое ухо было забинтовано.

– Жаль, что при мне не было ружья, а то я бы обязательно подстрелил этого маленького ублюдка, – сказал мистер Харджисон. – Но он быстр, как черт, нужно отдать ему должное. Куснул меня и был таков, я его толком и не разглядел.

Мистер Харджисон улыбнулся и покачал головой:

– Что за времена настали: нельзя днем спокойно пройтись по улице, того и гляди на тебя набросится проклятая обезьяна.

– Скоро ее поймают, – подал голос отец.

– Может быть, и так, – отозвался мистер Харджисон, пыхнув дымком и глядя, как голубое облачко тает в воздухе. – Знаешь, что я думаю, Том?

– Что?

– Что-то в ней есть необычное, дьявольское, вот что я думаю.

– С чего ты взял?

– А вот с чего. Почему эта обезьяна так и осталась здесь, в Зефире, а не ушла устраивать переполох в Брутоне?

– Не знаю, – ответил отец. – Я об этом даже не думал.

– Я скажу тебе почему. Наверняка тут не обошлось без этой бабы.

– О ком ты говоришь, Джеральд?

– Перестань, Том, ты же все понимаешь. – Мистер Харджисон мотнул головой в сторону Брутона. – Это ее проделки. Их королевы.

– Ты имеешь в виду Леди?

– Точно. Ее самую. Сдается мне, что она наслала на нас какое-то проклятие из-за того… ну, в общем… ты понимаешь… из-за того, что недавно случилось.

– Из-за сожженного креста? – закончил отец.

– Угу.

Мистер Харджисон отодвинулся в тень, потому что солнце добралось до его колен.

– Она устроила какой-нибудь ритуал, свое вуду-шмуду, вот что я думаю. И теперь никто не сможет изловить эту проклятую обезьяну; тут точно дело нечисто, говорю тебе, Том. Прошлой ночью эта тварь орала у меня под окнами, словно дух – вестник смерти. Линду Лу едва удар не хватил.

– В том, что обезьяна гуляет по городу, виноват один преподобный Блессет, и никто другой, – напомнил отец. – Леди к этому отношения не имеет.

– Но ведь в этом нельзя быть до конца уверенным? – Мистер Харджисон стряхнул пепел в траву и вернул мундштук в рот. – Мы ведь не знаем, какая сила ей подчиняется. Клянусь, клан правильно взял ее на заметку. Нам здесь не нужна эта старуха. Ни она, ни ее петиции.

– Я не желаю иметь ничего общего с кланом, Джеральд, – сказал отец. – И никогда не стал бы поджигать кресты. По-моему, это удел трусов.

Услышав это, мистер Харджисон тихонько усмехнулся, из его полуоткрытого рта выскользнул клубочек дыма.

– Не знаю, есть ли вообще в Зефире клан, – отозвался он. – Но кое о чем я недавно слышал.

– Что именно?