Жизнь мальчишки - Роберт Маккаммон (1991)

Я пожал плечами. Я никогда не рассказывал друзьям о Полуночной Моне, с которой встретился на дороге в лесу. Если мои приятели не захотели поверить в то, что я одолел Старого Мозеса, воткнув ему в глотку метлу, то в шофера-призрака на призрачной машине они тем более не поверят.

– Отец говорит, что есть призрак по имени Первоснег, – подал голос Дэви. – Его никто не может подстрелить, потому что он и так давно мертвый.

– Никаких призраков нет, – упрямо продолжал гнуть свое Бен. – Все это треп, и Первоснега твоего тоже нет.

– Нет, есть! – Дэви преисполнился решимости защищать рассказанную отцом легенду. – Папа говорил, что наш дед однажды, когда был маленьким, видел Первоснега своими глазами. А еще отец рассказывал о человеке с бумажной фабрики, знакомый которого тоже видел Первоснега! Тот стоял на опушке леса, огромный, даже представить страшно. Человек выстрелил в него, но Первоснег умчался так быстро, что пуля не смогла его догнать!

– Все это враки, – упрямо твердил Бен. – Призраков не бывает!

– Бывает!

– Не бывает!

– Бывает!

– Не бывает!

В таком ключе наша дискуссия могла продолжаться весь день. Я поднял с земли сосновую шишку и запустил ею Бену в живот, так что тот аж взвыл от негодования, вызвав всеобщий смех. Первоснег был легендой и тайной мечтой всего охотничьего сообщества Зефира. Как утверждало предание, где-то в чаще леса, раскинувшегося между Зефиром и Юнионтауном, обитал огромный белоснежный олень с рогами до того большими и раскидистыми, что на них можно было качаться, как на ветвях дуба. Каждый год в начале охотничьего сезона кто-нибудь видел Первоснега, и всякий раз очевидец клялся, что олень взмывал в воздух и исчезал в листве своего лесного царства. Целые отряды охотников отправлялись с ружьями, чтобы выследить Первоснега, но всякий раз возвращались ни с чем, ограничиваясь рассказами о следах гигантских копыт и свежесодранной коре там, где рога Первоснега задевали деревья. Белый олень оставался неуловим. Думаю, на самом деле никто из охотников не хотел подстрелить Первоснега, потому что белый олень-гигант, если он действительно бродил в чаще леса, являлся для них символом всего таинственного и недостижимого, что составляет основу жизни. Первоснег был созданием, которое скрывается в лесной чаще, лишь иногда появляясь на поляне, усеянной пестрой осенней листвой. Первоснег был вечной молодостью, связующей нитью между дедами, отцами и сыновьями, великим ожиданием будущей охоты, дикой природой, которая никогда не покорится человеку. Мой отец никогда не увлекался охотой, поэтому легенда о Первоснеге редко звучала в нашей семье, в отличие от семьи Дэви Рэя. У его отца всегда был наготове «ремингтон», стоило лишь ударить первому утреннему морозцу.

– В этом году отец возьмет меня с собой на охоту, – сообщил нам Дэви Рэй. – Он твердо обещал. Посмотрим, будете ли вы смеяться, когда мы притащим из леса Первоснега.

Я сильно сомневался, что, увидев Первоснега, Дэви Рэй или его отец решится нажать на курок. У Дэви имелось собственное небольшое ружье для подростков, из которого он иногда стрелял по белкам, но ни разу ни одну не подстрелил.

Жуя травинку, Бен подставил лицо прохладному сквозняку, доносящемуся до нас из льдохранилища.

– Сейчас мне больше всего хотелось бы узнать другое, – сказал он. – Кто все-таки этот мертвец в автомобиле, что лежит на дне озера Саксон?

Я обхватил колени руками и принялся рассматривать ворон, круживших в небе у нас над головами.

– Таинственная история, – продолжал Бен. – Но ведь твой отец видел, как тот парень тонул, а теперь он лежит на дне в тине и его едят черепахи. Что скажешь, Кори?

– Не знаю, – отозвался я.

– Но ты-то сам что думаешь об этом? – не унимался Бен. – Ты же был там и все видел?

– Да, был. Но стараюсь об этом не вспоминать.