Жизнь мальчишки - Роберт Маккаммон (1991)

Док Пэрриш довез меня до самой дедушкиной фермы, поднялся вместе со мной на крыльцо и постучал в дверь. Когда бабушка Сара нам открыла, док Пэрриш сказал, что встретил меня на дороге, когда я шел по обочине.

– А где же твой дед? – спросила бабушка.

Должно быть, мое лицо выдало страдальческое выражение, потому что, поразмышляв несколько мгновений, она сама ответила на свой вопрос:

– Наверняка снова впутался в какую-то авантюру. Горбатого могила исправит.

– Коробка с сухим мороженым лопнула, – объяснил я бабушке и показал ей пригоршню порошка, оставшегося в моих карманах.

Мои волосы были мокры от пота.

– Ничего, купим еще коробочку. А содержимое твоих карманов я оставлю Джейберду.

Позже я узнал, что целую неделю после этого происшествия каждое блюдо, которое Джейберд получал к столу, было изрядно приправлено порошком сухого мороженого, и так продолжалось до тех пор, пока он буквально не взвыл.

– Не хотите ли войти в дом и выпить холодного лимонада, доктор Пэрриш?

– Нет, благодарю вас. Мне нужно возвращаться в свой кабинет.

Глаза дока Пэрриша затуманились, на его лицо набежала печать новых забот.

– Миссис Маккенсон, вы ведь знакомы с Сельмой Невилл?

– Конечно, я ее знаю, хотя и не виделась с ней месяц или даже больше того.

– Я как раз от нее, – отозвался док Пэрриш. – Вы, возможно, не знаете: у нее был рак и весь последний год она боролась с ним.

– О господи! Я понятия не имела об этом.

– Да, она была стойкая женщина, но вот уже два часа, как ее нет в живых. Она хотела умереть у себя дома и отказалась ехать в больницу.

– Боже мой, я и не знала, что Сельма больна!

– Она не хотела, чтобы по городу шли разговоры. Каким образом ей удавалось преподавать весь этот год – понятия не имею.

До меня наконец-то дошло, о ком идет речь. О миссис Невилл. О моей миссис Невилл. Об учительнице, которая посоветовала мне в этом году обязательно принять участие в конкурсе на лучший рассказ. «Прощай», – сказала она мне, когда я выходил из класса в первый день лета. Не «увидимся в следующем учебном году» или, скажем, «до сентября», а короткое и твердое «прощай». А ведь она, наверно, уже знала, что умирает, сидя тогда в залитом солнечным светом классе, одна за своим учительским столом, и уже знала, что для нее никогда не наступит новый учебный год, не будет в сентябре нового класса и гогочущих юных мартышек.

– Я подумал, что вам нужно это знать, – объяснил док Пэрриш и прикоснулся к моему плечу рукой, той самой, которая, может быть, всего два часа назад накрыла простыней лицо миссис Невилл. – Береги себя, Кори, – сказал он мне на прощание.

Спустившись с крыльца, он уселся за руль своего «понтиака» и укатил прочь. Мы с бабушкой долго смотрели ему вслед.