Жизнь мальчишки - Роберт Маккаммон (1991)

– У меня тут есть пара монеток, – сказала она, извлекая маленький красный пластиковый кошелек в форме сердечка.

Кошелек потрескался и истрепался; такие обычно покупают маленьким девочкам в магазинах Вулворта за девяносто девять центов. Чили открыла защелку кошелечка. Я увидел внутри несколько монет.

– Мне хватит десятицентовика, – торопливо сказал я.

Чили протянула мне дайм с головой Меркурия на обратной стороне, я взял у нее монетку и засунул в карман. Она подарила мне улыбку, что само по себе стоило целого состояния.

– Счастливо добраться до дома.

– Больше не заблужусь.

Я взглянул на личико ребенка и увидел, что у него такие же красивые васильковые глаза, как у Чили.

– Если идешь, пошли, – сказал Билл, проходя мимо меня к двери.

Свою жену и ребенка он даже не удостоил взглядом. Он вышел на улицу, крепко хлопнув дверью, и я услышал, как зафыркал мотор пикапа.

Я просто не мог оторваться от Чили Уиллоу. Позже, по прошествии многих лет, я услышал о «химии», неких флюидах, что возникают между людьми, и узнал, что это означает. Отец рассказал мне, как это бывает у птиц и пчел, но тогда я уже многое узнал от своих одноклассников. А в тот миг я ощущал лишь невыносимую тоску и страстное желание быть старше, выше, сильнее и красивее, чтобы решиться поцеловать губы на этом милом лице. И еще мне хотелось, чтобы время повернуло вспять и чтобы она не держала на руках ребенка от Билла. В тот момент я хотел сказать ей только одно: «Ты должна была дождаться меня».

- Тебе пора домой, мальчик, – сказала мне миссис Перселл.

Она внимательно рассматривала меня. Спицы замерли в воздухе, и я задался вопросом, не догадывается ли она, что творится в моей голове.

Никогда мне не суждено больше переступить порог этого дома. Никогда больше я не увижу Чили Уиллоу. Я точно знал это и потому пожирал ее глазами, пока мог.

На улице Билл надавил на гудок. Бубба снова заплакал.

– Спасибо, – сказал я Чили, взял свою мокрую рубашку и вышел из дома на солнцепек.

Борта ядовито-зеленого пикапа Билла несли на себе вмятины, а кузов заметно заваливался на левую сторону. На зеркале заднего вида болталась пара игральных костей из красного бархата. Я уселся рядом с водительским местом, пружины больно впились мне в зад. На полу машины стоял ящик для инструментов, валялись мотки проволоки. Все окна были опущены, но в кабине стоял устойчивый запах пота и чего-то тошнотворно сладкого, что я впоследствии стал связывать с крайней бедностью. Я оглянулся и увидел, что Чили вышла на крыльцо с ребенком на руках.

– Билл, пожалуйста, на обратном пути зайди в магазин и купи Буббе молока! – крикнула Чили.

В затхлом полумраке хижины я заметил мать Чили – она тоже стояла и смотрела нам вслед. Внезапно я понял, что обе женщины очень похожи друг на друга, хотя мать сильно изменилась под гнетом времени и обстоятельств. Как я догадывался, ей пришлось пережить немало горестей и разочарований. Я искренне надеялся, что Чили удастся избежать столь тяжкого жизненного пути, что она не запрет свою улыбку на замок, потеряв ключ от него.

– Пока! – крикнула мне Чили.

Я помахал в ответ. Билл отъехал от дома и вывел пикап на дорогу. Между Чили Уиллоу и мной поднялись клубы пыли.

Нам пришлось проехать не меньше мили, прежде чем на дороге появился асфальт. Билл, молчавший всю дорогу, высадил меня у заправки возле авиабазы. Только когда я выбрался наружу, он бросил:

– Когда подрастешь, паренек, трижды подумай, прежде чем сунуть куда-нибудь свой стручок.

Билл укатил, а я остался стоять один посреди раскаленной солнцем дороги.

Боль ничего не значила для такого человека, как я.