Жизнь мальчишки - Роберт Маккаммон (1991)

– Но не всегда же он отдыхает? – спросил отец.

– Само собой. Но отец всегда слишком утомлен, чтобы держать меня в курсе дела.

– Вернон? Не могли бы вы повернуться ко мне?

Вернон исполнил просьбу отца, краем глаза продолжая следить за железной дорогой.

– Мистер Мурвуд еще жив?

– Живо, живо. Моллюски и мидии мне, живо, живо! – негромко пропел Вернон, потом нахмурился, словно понял наконец суть вопроса. – Конечно, он жив! Кто, если не он, по-вашему, ведет семейные дела?

– Может быть, мистер Притчард?

– Мой отец сейчас находится наверху, онотдыхает, – повторил Вернон с легким нажимом на последнем слове. – Кто вы, мистер Маккенсон: молочник или инквизитор?

– Молочник, – ответил отец. – Любопытный молочник.

– Не просто любопытный, а очень и очень любопытный. Давай, Кори, добавь ходу! Шестой скорый идет с опозданием!

Я продолжал с упоением крутить ручки и цифровые шкалы. По мановению моей руки поезда проносились мимо, лавируя между холмами и плавно вписываясь в повороты.

– Знаешь, Кори, мне очень понравился твой рассказ про озеро, – сказал вдруг Вернон. – Оно всегда представлялось мне зловещим, поэтому я и нарисовал его черным. Там внутри скрыта страшная тайна, правда?

– Да, сэ… Вернон, – вовремя исправился я.

Я не мог сразу приучить себя обращаться к старшему по имени.

– Я прочитал в «Журнале» о том, что случилось, – сказал Вернон и, наклонившись над миниатюрным Зефиром, поправил покосившееся деревце на склоне холма, при этом его тень упала на землю. Выполнив задуманное, он отступил на шаг и посмотрел на город сверху вниз. – Убийца наверняка знал, что озеро Саксон в наших краях считают бездонным, а это означает, что он сам из местных. Возможно, он живет в одном из этих домов в Зефире. Что же касается убитого, раз никто с марта не заявил о его исчезновении и никто не опознал в нем по описанию своего родственника или знакомого, значит он человек нездешний. Таким образом, необходимо установить, какая связь может существовать между этими двумя людьми, один из которых местный убийца, а другой – жертва, приехавшая откуда-то издалека.

– Шериф тоже хотел бы это выяснить.

– Шериф Эмори – хороший человек, – заметил Вернон, – но не слишком хороший шериф. Он первый с этим согласится. У него нет собачьего инстинкта ищейки, он вполне может выпустить птичку, когда она находится в его когтях.

Задумчиво склонив голову к плечу, Вернон почесал живот под пупком. Потом подошел к медной пластине с выключателями, привинченной к стене, и выключил свет. Как только над игрушечным Зефиром сгустилась тьма, в нескольких домишках зажегся свет. Локомотивы освещали пути лучами своих прожекторов.

– Итак, было раннее утро, – медленно проговорил Вернон. – Убивать кого-то лучше еще до рассвета, чтобы, когда придется сбрасывать труп в озеро, никто не появился бы на шоссе номер десять. Почему убийца дожидался утра, чтобы осуществить свой план?

– Хотелось бы и мне узнать, – отозвался отец.

Я продолжал поворачивать рычажки, на шкалах зажглась подсветка.

– Наверняка убийца – человек, к которому никогда утром не приезжает грузовик из «Зеленых лугов», – продолжал Вернон. – Вот почему он не принял во внимание график доставки молочных продуктов. Знаете, в чем я почти уверен?

Отец молча ждал ответа.

– Мне кажется, что убийца – «сова», полуночник. Думаю, последнее, что он сделал, – сбросил тело своей жертвы в озеро и лишь после этого вернулся домой и лег спать. Таким образом, если вам удастся найти «сову», которая не пьет молоко, то вы с большой вероятностью сможете считать, что нашли убийцу.

– Не пьет молоко? А откуда вы это знаете?

– Молоко способствует крепкому сну, – объяснил Вернон. – Убийца не любит спать, а если он работает днем, должно быть, пьет черный кофе.

В ответ отец лишь приглушенно хмыкнул, что могло означать согласие или понимание.