Принси кивнул в сторону великана, стоявшего в углу.

– Привет, – пролепетал я.

– Плиятно познакомиться, – отозвался Франклин.

– Меня зовут Принси фон Кулик. А это – Ахмет Не-Выговоришь-Кто.

– Ги-ги-ги. – Франклин смущенно прикрыл рот пятерней с покрытыми шрамами костяшками.

– Так вы не американец? – спросил я Принси.

– Я гражданин мира, к вашим услугам, – поклонился тот.

– А откуда вы прибыли сюда? – поинтересовался я.

– Я принадлежу к народу, у которого нет родины. По сути дела, и народом его не назовешь. – Принси снова улыбнулся. – Да, не народ. Но мне это нравится. Мою страну столько раз завоевывали и грабили иноземные захватчики, что на ней просто клейма некуда ставить. Здесь, в ваших краях, гораздо легче выжить.

– Вы тоже боксер?

– Я? – Принси скривился, словно ему в рот попало что-то горькое. – О нет! Я мозг, дополняющий мускулы Франклина. Я его менеджер. Ахмета же можно назвать тренером. Мы прекрасно ладим, за исключением тех дней, когда готовы убить друг друга.

– Го-го! – громыхнул Франклин.

– В данный момент мы держим путь из последнего места, где находились, в следующий пункт, где вскоре окажемся. – Принси слегка пожал плечами. – Вот так мы и существуем.

Пообвыкнув, я решил, что, каким бы пугающим ни казалось поначалу это трио, никто из них не собирается меня обижать.

– А часто мистеру Фицджеральду приходится драться? – поинтересовался я.

– Франклин способен вступить в бой в любое время, в любом месте и с любым противником. К сожалению, из-за внушительных размеров быстрота его движений оставляет желать лучшего.

– Плинси хоцет сказать, что я медлительный, – пояснил Франклин.

– Именно. Что ты можешь к этому добавить, Фрэнки?

Брови гиганта нависли у него над переносицей, и мне почудилось, что они вот-вот рухнут на землю, – столь нелегким оказался для него заданный вопрос.

– У меня нет инстинкта убийцы, – добавил он наконец.

– Но мы усердно работаем над этим, верно, Молчаливый Сэм?[33] – спросил Принси египтянина.

Ахмет обнажил в улыбке свои желтые кривые зубы и энергично закивал. Я подумал, что ему надо быть осторожнее, чтобы голова не сорвалась с плеч.

Взгляд мой наткнулся на болты в шее у Франклина.

– Мистер Принси, а откуда у мистера Фицджеральда эти болты?

– Дело в том, что Франклин состоит из многих частей, – начал объяснение Принси, а Франклин снова хихикнул. – Некоторая часть его составляющих имеет свойство со временем ржаветь. Его бои на боксерском ринге не всегда заканчивались для него благополучно. Короче говоря, у него такое количество переломов, что докторам пришлось скреплять его сломанные кости проволокой. Эти болты крепятся к металлическому стержню, который поддерживает позвоночник Франклина. Это болезненно, но такова необходимость.

– Эй, – подал голос Франклин, – это вовсе не так больно.

– У нашего Фрэнки сердце льва, – пояснил Принси. – К сожалению, это сочетается с разумом мыши.

– Ги-ги-ги! Этот Плинси такой болтун!

– Меня мучит жажда, – сказал Принси и поднялся с места.

Он тоже был высок, где-то шесть футов четыре дюйма, и худ, хотя ему было далеко до тощего, как жердь, Ахмета.

– Тогда делжи.

Франклин протянул Принси свое питье.

– Нет, это мне не нужно! – Бледная рука Принси отстранила флягу. – Мне хочется… Я не знаю, чего мне хочется.

Он оглянулся на меня:

– С тобой такое бывало, когда тебе чего-то хочется, а чего – никак не можешь понять?

– Конечно, сэр, – с готовностью откликнулся я. – Однажды я думал, что хочу кока-колу, а на самом деле мне хотелось пива из корнеплодов.

– Вот именно. У меня в горле так же сухо и пыльно, как под подушкой у Ахмета!

Прошествовав мимо меня, Принси выглянул, чтобы полюбоваться проносящимся лесом. Снаружи не было ни огонька – только темные деревья на фоне звездного неба.