Дни Солнца - Андрей Хуснутдинов (2021)

Диана обошла прямоугольный след в мокрой земле, оставленный клозетом. Взбитый вертолетными лопастями хлам трещал под дождем на кустах и мусорных грудах. Пахло гарью и известью. Что-то тут было не так, и ей понадобилось снова обойти дымящийся след, наступить на него и ощутить под пластом золистой глины перекопанный грунт, чтобы понять, что вертолет, доставивший сюда клозет, не увозил его обратно. С уходом Феба кабина была сначала изрублена в щепу и сожжена, затем перемешана с землей и залита хлорной известью. Люди в просвинцованных робах действовали второпях, поэтому несколько почерневших осколков зеркального стекла остались лежать на виду. Диана взяла один и потерла в пальцах – зеркало, разделявшее кабину, было обоюдосторонним.

Часы в вестибюле отзвонили одиннадцать. Из-за того, что сношенный механизм распределял силу пружины неравномерно, удары курантов казались приходящими с разного расстояния. Диана спустилась в душевые и закрыла воду. В мутном от пара трюмо, после того как отерла его кулаком, она увидела себя с большего удаления, чем ожидала, а когда посмотрела на свое отражение в упор, не смогла заглянуть себе в глаза. Она пробовала поймать собственный взгляд, однако соскальзывала с него так, будто пред ней было не зеркало, а изображение, передаваемое скрытой камерой. Она зашла в кабину, снова пустила воду и встала под душ.

Однажды в школе, опоздав на урок, она перепутала двери кабинетов и очутилась в параллельном классе. Распаренная беготней на перемене, она даже умудрилась проскользнуть к своему месту за партой, где обнаружила рыжего незнакомого мальчишку. Грохнувший со всех сторон хохот – которого не могла и не пожелала пресечь известная своей строгостью математичка, – грохнувший этот ужас был самым кошмарным переживанием ее отрочества.

Оглаживая волосы под потоком воды, она видела себя сейчас у запертой кухонной двери, которая не поддалась ей вчера. Потому что дверь была не заперта. Потому что, не обманись она тогда и надави дверную ручку вверх, как следовало, а не вниз, она бы сошла с ума. Она и теперь думала не о том, чтó ждало ее за дверью, а о том, что она рассчитывала там найти. Так, с легкостью трюкача, взгромоздившего на себя гору предметов, она расселила в кухне грохочущий класс, математичку, рыжего незнакомца и себя – задыхающуюся, растерянную после бега и тем не менее вот-вот готовую дать по довольной, разрезанной улыбкой до ушей веснушчатой роже.

Глава VIII

Маяк

Часть I

У Александра начинался новый семестр, однако он решил не ехать в университет, решил ни с того ни с сего, еще в постели, когда, проснувшись в полседьмого, прислушивался к сонному дыханию Магды под боком. Воспоминание о бурной ночи, когда княжна, пьяная и словно бы что-то имевшая сказать, вела себя развязно, даже покрикивала на него, – это воспоминание разозлило его до сердцебиения. Он глядел на холеную спину со следами шоколадных конфет, которые Магда разбрасывала вчера, не то изображая град, не то злясь на себя за то, что так и не решилась сказать, и удивлялся тому, как хорошо знал эту женщину и насколько чужой она казалась ему теперь. Как будто до сих пор он различал в ней какую-то томительную неясность, загадку, но вот загадка была разрешена, и на ее месте явилось капризное похотливое существо, посмевшее искать его взаимности.