Дни Солнца - Андрей Хуснутдинов (2021)

Он накинул халат, вышел на крыльцо и глядел в сырой, помалу разбавлявшийся сумрак сада. Был дождь – несильный, но, кажется, не перестававший всю ночь. С козырька капало, брызги оседали на голых щиколотках, и Александр думал, как хорошо было бы оказаться на крыльце такого же небольшого дома, только где-нибудь в глуши. Постояв еще немного, он оделся, взял зонтик, но, осмотревшись, прислонил его к перилам. На аллее к нему присоединился Ллойд, отчего у Александра сразу оказались измараны штаны. До главных покоев он шел зигзагами, вынужденный то сторониться, то отталкивать игриво льнувшего пса. Когда миновали поворот к госпиталю, Ллойд даже не повернул в ту сторону головы, а значит, уже наведывался туда. С ночи продолжали гореть фонари, но свет их растворялся в прояснявшемся воздухе. Дождь иссякал, его как бы затирали звуки наступающего дня: шелест мётел по влажному асфальту, редкие голоса.

Позавтракав, Александр отправился в госпиталь, но в парке столкнулся с Иваном. Его высочество был обернут пледом, в тапках на босу ногу, волосы его растрепались, на мочке уха и на виске синели чернильные пятна. Упершись Александру ладонью в грудь, Иван даже не посмотрел на него, а молча взял за руку и потянул за собой. Александр беспрекословно пошел. Поодаль, на краю тисовой аллеи, он заметил няньку Ивана. Не смея двинуться с места, та мелко, в отчаянии водила сцепленными руками и оглядывалась, словно хотела звать на помощь.

– Ты мне нужен, – сказал наконец Иван.

Через несколько шагов он заметил, что нянька тоже сдвинулась за ними, встряхнул рукой Александра и заорал страшным надтреснутым голосом:

– Стой там, ты! Стой там!

Нянька охнула и замерла. Иван опять встряхнул рукой Александра, сжал ее, словно оружие, и пошел быстрей. Отвалившимся краем плед волочился по земле. Александр старался подстроиться под неровный шаг брата. Иван тащил его до бельведера. По пруду, рассекая клином пасмурную, присыпанную листьями гладь, плыла утка. В беседке Александр присел на скамью и, глядя на утку, ждал, пока задохнувшийся Иван устроится напротив, подоткнет под себя плед и отдышится. Бесшумная нянька явилась около балюстрадки и покорно, с ужасом, не замеченная Иваном, наблюдала за ними. Иван было почти совсем устроился и уже стал коротко посапывать, как всегда, делал, если собирался о чем-то просить, но вдруг спрыгнул на пол и опять заорал на няньку: «Да уйди, проклятая! Сколько тебе говорить! Я скажу, что ты меня по ночам будишь, вот! Уйди, уйди прочь!..» Нянька опять охнула, всплеснула руками и спряталась за каштаном.

Иван обернулся и продолжал кричать Александру:

– Ты мне нужен, потому что она… Да нет! – чуть не заплакал он, когда понял, что Александр смотрит в сторону няньки. – Не она, не она! Дурак!.. Не эта!.. Ты мне нужен, чтоб она не уезжала, а ее хотят везти, и ты им должен сказать, чтоб не увозили! Вот! Как не понятно! Она, она, не эта!

– Да кто же? – ошалел Александр. – Ничего не пойму. Не кричи.

Иван поджал губы и глядел на него так, будто услышал тяжелое оскорбление. «Ведь ему еще не делали укола», – подумал Александр. Иван погладил больное бедро, сходил за порог бельведера, подобрал какую-то веточку, вернулся и стал по частям обламывать ее.

– Постой… – начал Александр и осекся – вышло так, что они заговорили с Иваном одновременно, но в этот раз Иван не замолчал и не обиделся, а напротив, продолжал почти спокойно:

– Сегодня или завтра они хотят ее выписывать. А это невозможно. Потому что я… Потому что она такая, что я еще никогда не видел. Они полные дураки, ничего не понимают. Она оттого и выздоровела, что такая, и я начал, честное слово… а они хотят ее увезти…

– Погоди, погоди, – попросил Александр. – Кто ничего не понимает – врачи?

– Да! – опять закричал Иван и бросил в него переломанной веточкой. – Да!

– А когда она… выздоровела?

– Сегодня!

– И ты уже с ней виделся?

– Нет!