Кошмары - Герман Рыльский (2021)

Погоня отстала, а может, просто потеряла след. Поселок окутала неестественная, но уже ставшая привычной тишина. Если не считать хриплого собачьего тявканья где-то в отдалении, самым громким звуком сейчас было дыхание самой Тайны, срывавшееся с губ облачками белого пара. Выждав немного, девушка пересекла двор и, привстав на цыпочки, посмотрела через забор. На улице, неширокой и заснеженной, было пусто. Недолго думая, Тайна вскарабкалась на забор и, едва не потеряв при этом валенок, рухнула в сугроб с обратной стороны. Никто ее не заметил и не окрикнул, подслеповатые окошки оставались темными, а двери закрытыми.

Встав и смахнув с одежды снег, Тайна как ни в чем не бывало направилась вниз по улице, в ту сторону, где заканчивалось человеческое жилье и начинались бесконечные белые поля. Она собиралась затаиться и, когда стемнеет, вернуться за Верой.

Маленькую ведьму, скорее всего, посадят под замок, но калечить или убивать пока что не будут. Тайна помнила, что кричал Семен до того, как сам окунулся в кипяток: «Ты получишь то, что заслужила! А завтра отправишься следом за своей матерью, вне очереди и без всякого жребия!» А еще раньше Вера говорила, что ее маму убивали всей деревней. Так о каком жребии шла речь? Не могли же местные жители развлекаться, бросая жребий и убивая того, кому не повезет вытянуть короткую соломинку? Какой в этом смысл? Какая безумная идея могла заставлять людей, пусть и фанатиков, устраивать подобные кровавые расправы?

– В дневнике об этом ничего не было, – пробормотала Тайна.

Впрочем, она прочитала только одну главу и знала лишь о событиях семьдесят девятого года…

Расстояния между домами увеличивались, все чаще вместо огородов Тайна видела заброшенные пустыри. Вскоре улица закончилась, дальше расстилалось лишь бесконечное белое поле, холодное и слепящее. Справа тянулась череда бедных, вросших в землю избушек, а слева громоздились какие-то развалины – из высоких, неправильной формы сугробов торчала лишь одинокая кирпичная труба. Это было как раз то, что нужно.

Тайна быстрым шагом пересекла открытое пространство и очутилась возле развороченной избы. Из снега выглядывали обугленные бревна, вместо окон зияли прямоугольные дыры. Похоже, когда-то давно здесь бушевал пожар, и все, что уцелело, – это почерневшая от копоти русская печь. Крыши не было, лишь несколько самых толстых стропил нависали над пожарищем, подобно обглоданным ребрам. От бревенчатых стен мало что осталось, но и этих остатков хватило бы, чтобы укрыться от посторонних глаз.

Тайна шагнула в дверной проем… и словно провалилась в пылающую яму.

Только что вокруг был снег и лед, а теперь вздымалось ревущее пламя. Трещало смолистое дерево, багровые языки огня переплетались с черными языками дыма. При этом огонь не обжигал, а дым не щипал глаза. Тайна видела и слышала пожар, но не чувствовала его, как будто смотрела фильм. Сообразив, что ей ничего не угрожает, она поднесла руку к лицу и обнаружила, что та превратилась в чадящий факел. Плоть, объятая огнем, пузырилась и пластами отваливалась от костей, ногти съеживались и чернели. Тайна видела, что сгорает заживо, но не испытывала боли. Она вообще не ощущала своего тела, как будто все, что от нее осталось, – это зрение и слух.

«Это не настоящий пожар, – подумала Тайна, с интересом разглядывая свою обугленную пятерню. – Мне это чудится…»

В этот момент прямо перед ней возникло злобное женское лицо, сотканное из огня и дыма. Рыжие волосы растрепались, рот исказился в крике. Тайна попятилась, споткнулась обо что-то… и рухнула на спину, в мягкий холодный снег.

Пожара как не бывало. Перед Тайной высились занесенные снегом развалины, печная труба, черная от намертво въевшейся копоти, смотрела в темное небо.