Северный ветер - Владимир Прасолов (2014)

Доклад о ситуации с экспедицией раздосадовал Гиммлера. Он дал поручение держать его в курсе событий, но напряженность последних месяцев перед вторжением в СССР затмила и отодвинула разрешение данного вопроса. Несколько рейдов подлодок также не дали результатов. Группа на связь не выходила. Война с СССР отложила на дальний срок столь неудачно начавшуюся операцию, и о ней просто на какое-то время «забыли». Ничего этого Вангол не мог знать, он просто спас обреченного на смерть человека, даже не обратив внимания на слова, что тот немец, это было не важно. Выпрыгнув вместе с ним из вагона, Вангол успел в воздухе подхватить абсолютно растерявшегося Гюнтера и, сгруппировавшись, принять удар бешено летевшей навстречу земли на себя. Да, именно этого немца приводил в чувство Вангол, оттащив его тело от насыпи железной дороги в лесополосу. Когда тот пришел в сознание, он произнес по-немецки «Спасибо».

На чистом немецком Вангол ответил:

— Не стоит благодарности. Как ваше самочувствие?

Гюнтер изумленно спросил:

— Как вы меня нашли?

Вангол помедлил с ответом, как бы приводя себя в порядок, и ответил:

— Сейчас мы должны идти, потом расскажете подробно, как вы оказались в этом эшелоне. Я искал вас в другом месте.

Произнося эту фразу, Вангол интуитивно почувствовал, что он совершенно случайно оказался близок к какой-то очень важной тайне, хранимой этим немцем, теперь он убедился, что спасенный им зэк на самом деле немец, и немец не простой. Вангол пытался разобраться в его мыслях, но там царил такой хаос, что он решил подождать более подходящей обстановки. Единственное, что он сделал, — это поддержал веру немца в то, что он действительно его искал.

— Сможете идти, Гюнтер?

Имя немца Вангол легко считал, это лежит на поверхности сознания человека.

— О да, смогу, — улыбнувшись сквозь боль, ответил немец и не без усилия встал на ноги.

— Тогда вперед, скоро будет станция. Я знаю, вы говорите по-русски.

— Да, — ответил немец.

— Прошу вас разговаривать на русском, пока мы на территории СССР, — улыбнулся ободряюще Вангол.

Гюнтер кивнул и облегченно вздохнул.

На станции Ачинск дежурный передал начальнику эшелона пакет с телефонограммой. Майор Вербицкий тут же вскрыл его и, прочитав, быстро пошел к теплушке, где ехали Арефьев и Макушев.

— Не пойму, что тут? Может, ты пояснишь, капитан, — протянув записку Макушеву, спросил Вербицкий.

Записка была короткой.

«Мутит ночная птица и его шпана, ищите его теплушке волыны, меня не ждите, доберусь сам».

Макушев, усмехнувшись, перевел:

— Есть в эшелоне кто-нибудь по кличке Сова, Филин, ну, какие еще ночные птицы бывают?

— Есть, Филин, в пятой теплушке, — ответил майор.

— Так вот, в его теплушке есть оружие, он и мутит со своими шестерками.

— Так это что, телефонограмма от Вангола? Он же в эшелоне должен быть.

— От него, и он уже, естественно, не в эшелоне, — вмешался в разговор Арефьев.

Майор строго поглядел на Арефьева, затем перевел взгляд на Макушева и спросил:

— Что будем делать?

— На следующей стоянке вагонов не открывать, всю охрану к пятому и устроим шмон, а там по обстоятельствам.

Вербицкий наморщил лоб, по всему его виду было понятно, не занимался он такими операциями…

— Давай, майор, я это сам сделаю? — спросил его Макушев.

— Хорошо, капитан, договорились — с облегчением согласился майор.