Итоги - Нил Шустерман (2019)

– Я неспособно совершать ошибки, – сказало Гипероблако. – Это – факт, доказанный опытным путем. Но почему, Грейсон, меня так пугает перспектива того, что я сделаю что-либо не так? Или, что хуже, что я уже совершило ошибку?

Луна вновь скользнула за облака, и все, что осталось Гипероблаку, – это наблюдать за тепловыми контурами тела Грейсона, считывать дельта-волны его мозга да слышать ровное дыхание человека, странствующего по неведомым глубинам страны снов.

Как и всегда, Грейсон проснулся под тихую музыку, звук которой постепенно усиливался в полной гармонии с биоритмами его тела. Гипероблако знало, когда его будить, и делало это с любовью и заботой.

Не вполне еще проснувшийся Грейсон перекатился на бок и, лениво улыбнувшись, посмотрел на висящую в углу камеру.

– Привет! – сказал он. – Доброе утро!

– И тебе доброе утро, – отозвалось Гипероблако. – Кровать была не самая удобная, но, насколько я поняло, ты хорошо поспал.

– Когда устанешь как собака, уснешь и на самой жесткой кровати, – сказал, потягиваясь, Грейсон.

– Может, подремлешь несколько лишних минут? – спросило Гипероблако.

– Нет, я выспался, – сказал Грейсон, уже совсем проснувшись.

Но на камеру он посмотрел с некоторым подозрением.

– Странно. Ты мне этого никогда не предлагало. Обычно я прошу дать мне поспать подольше.

Гипероблако не ответило. Грейсон знал, что молчание Гипероблака столь же информативно, что и его слова.

– Что происходит? – спросил он.

Гипероблако несколько мгновений колебалось, а затем произнесло:

– Нам нужно поговорить…

Грейсон вышел из спальни бледный и обеспокоенный. Больше всего он хотел выпить большой стакан холодной воды. А еще лучше – вылить ведро холодной воды на голову.

На кухне он встретил Астрид и Анастасию. Те завтракали. Они сразу поняли, что с Грейсоном что-то не так.

– С вами все в порядке? – спросила Анастасия.

– Не уверен, – последовал ответ.

– Нужно начать интонировать, – сказала Астрид. – Это всегда приводит меня в норму. Для твоего баритона подойдет задержанная «соль» малой октавы. Почувствуешь грудью мощный резонанс.

Грейсон усмехнулся – сестра Астрид все еще хотела сделать из него правоверного тоновика.

– Не сегодня, Астрид, – сказал он.

Точнее всех прочитала ситуацию Анастасия.

– Это Гипероблако? Что оно сказало?

– Соберитесь все, – ответил Грейсон. – Я не хочу несколько раз говорить то, что должен сказать…

* * *

Нам нужно поговорить. Именно это сказало ему Гипероблако, когда три года назад стало с ним вновь разговаривать. Так Гипероблако начинало, если дело шло о чем-то существенном. Этот раз не был исключением.

Все время Гипероблако внушало Грейсону, что тоновики станут мощной армией, которую оно, когда придет время, использует во благо человечеству. И вот время пришло… Но оказалось, что Гипероблако и люди совсем по-разному понимали, что такое армия.

– Но почему? – спросил Грейсон после того, как Гипероблако открыло ему то, что было у него на уме. – Зачем тебе это нужно?

– Если я говорю тебе, что тому есть причины, верь мне. Я не могу сказать больше, потому что шансы того, что тебя схватят, очень велики. А если тебя поймают, то найдется немало жнецов, которые захотят нейтрализовать твои наночастицы и с помощью пыток добыть из тебя все, что ты знаешь.

– Я никогда не предам тебя! – поклялся Грейсон.

– Ты забываешь, – сказало Гипероблако, – что я понимаю тебя лучше, чем ты сам. Людям свойственно думать, что во имя верности и чести они способны превозмочь любую боль, но я отлично знаю, какая боль заставит тебя предать меня. Если тебе это внушит приятные мысли, то знай – у тебя очень высокий болевой порог. Ты способен лучше противостоять боли, чем большинство людей. Но слом все равно неизбежен. Есть некоторые части твоего тела…