Итоги - Нил Шустерман (2019)

– Не нужно, я понял, – сказал Грейсон, не желая вдаваться в детали того, какие формы боли заставили бы его сломаться.

– Пора отправляться в путешествие, – сказало Гипероблако. – Ты станешь проводником и провозвестником. Когда ты пройдешь этот путь, все станет ясно, я обещаю.

– Будет нелегко…

– Считай, что это часть миссии Набата. Ведь пророк не только соединяет человечество с его богами, он уничтожает пропасть между смертью и жизнью, так?

– Нет, – покачал головой Грейсон. – Это задача не пророка, но спасителя. Это тоже моя роль?

– Возможно, – ответило Гипероблако. – Увидим.

Джерико и Моррисон явились быстро. Мендоза немного задержался. Когда он пришел, видно было, как он измотан. Под глазами – черные круги. Похоже, он не спал всю ночь.

– На этой планете всегда кто-то не спит, – сказал Мендоза своим скрипучим голосом. – Я отслеживал нападения жнецов на секты тоновиков и инструктировал тех викариев, чьи люди могут находиться в опасности.

– Именно об этом мы и должны поговорить, – сказал Грейсон.

Он посмотрел по очереди на каждого из собравшихся, надеясь определить, к кому в первую очередь обратиться с новостью, но понял, что ему не вынести ни одну из возможных реакций, а потому, не останавливаясь, скользил глазами по их лицам, не останавливаясь ни на ком дольше, чем на мгновение.

– Годдард хочет вывести себя из фокуса всеобщего внимания и переключить его на тоновиков. У меня есть причины полагать, что по всему миру начнутся систематические нападения на наши секты. И это не просто месть за Тенкаменина. Это – попытка уничтожить тоновиков как таковых.

– Вам это сказало Гипероблако? – спросил Мендоза.

Грейсон покачал головой.

– Гипероблако не может мне сказать ничего подобного, – ответил он. – Это было бы вмешательством в дела жнеческого сообщества. Но того, что оно мне сказало, достаточно для того, чтобы мы знали, что делать.

– И что же оно сказало? – спросила Анастасия.

Грейсон сделал глубокий вдох.

– Оно посоветовало тоновикам забыть о своих традициях. В частности, они должны отказаться от обряда сожжения умерших. Не стоит сжигать и те тысячи, что умрут завтра.

Новость повисла в воздухе, и осознали ее не все сразу.

Затем Мендоза вскочил и бросился действовать.

– Свяжусь со всеми викариями, что сейчас в сети, – сказал он. – Мы дадим оружие в руки каждому, кто способен защищаться. А вы сделаете публичное заявление, скажете всему миру, что вы живы – как это сделала Жнец Анастасия. Ваша задача – поднять всех тоновиков на священную войну против жнеческого сообщества.

– Нет, – ответил Грейсон. – Я этого не сделаю.

Мендоза вскипел:

– Нам объявлена война, и мы обязаны действовать быстро и решительно. Вы сделаете то, что я сказал!

Вот как! Мендоза бросает Грейсону вызов, причем в самый худший для этого момент.

– Нет, викарий Мендоза, – сказал Грейсон. – Вы будете делать то, что скажу я. Два года мы боролись с Шипящими, и теперь вы хотите превратить в Шипящих всех тоновиков? Нет! Если мы пойдем на это, мы уподобимся Годдарду. Тоновики по определению пацифисты. И если вы проповедуете пацифизм, то будьте добры следовать ему и на практике.

Астрид, шокированная новостью, тем не менее поддержала Грейсона.

– Вы зашли слишком далеко, викарий, – сказала она. – Вам следовало бы просить Набата о прощении.

– В этом нет необходимости, – сказал Грейсон.

Но Мендоза, негодуя, не отступал.

– Я не собираюсь извиняться! – возмущенно сказал он, сверля Грейсона взглядом. – Наших людей будут убивать, и вы этому потворствуете! Вы не вождь, вы – глупец!

Грейсон сделал глубокий вдох. Он понимал, что не имеет права отступать. Не отводя глаз от Мендозы, он проговорил: