Итоги - Нил Шустерман (2019)

А это означало, что Супер знает – Джерико не присоединится к космической экспедиции.

Три года викарий Мендоза потратил на то, чтобы из никому не известного юнца сформировать, может быть, самого могущественного человека в мире. Теперь же Мендоза находился в компании именно такого человека. Но это был не Грейсон.

– Я полагаю, мы установили взаимовыгодный союз, – говорил викарию Мендозе Суперлезвие Годдард.

И, пока викарий поставлял в полное распоряжение Годдарда отряды Шипящих, которые расправлялись с врагами Суперлезвия, положение Мендозы в качестве его левой руки было прочным и безопасным. Что касается правой руки Годдарда, то таковой была Жнец Рэнд, и признаков того, что что-то изменится, не наблюдалось.

Было ясно, что Жнец Рэнд Мендозу недолюбливает, но она вообще никого не любила, даже Годдарда.

– Это у нее такая манера держаться, – сказал на это сам Годдард Мендозе. – Изображает из себя независимую особу.

Но, как бы там ни было, Мендоза вел себя по отношению к Жнецу Рэнд с крайней почтительностью и вообще старался держаться от нее подальше, хотя это не всегда удавалось, особенно в личном самолете Годдарда. Кстати, самолет этот был даже лучше, чем тот, на котором Набат летал в Мидафрику, а такому скромнику, как Мендоза, приятно было попользоваться благами, которые дает не ограниченная ничем власть.

Их самолет шел головным в группе из пяти полностью вооруженных машин. Ницше и Франклин командовали самолетами, летевшими справа и слева от Годдарда, а на флангах шли машины под командованием Высоких Лезвий Пикфорд и Хаммерстайн. Были призваны и прочие Высокие Лезвия Северной Мерики, бывшие союзниками Годдарда, но по разным причинам они отказались присоединиться к армаде. Мендоза не хотел бы оказаться на их месте, когда Годдард вернется из полета, – у Высоких Лезвий не было иммунитета против гнева Суперлезвия.

За окном, у которого сидел Мендоза, виднелось море и облака. Они уже несколько часов летели вне воздушного пространства Северной Мерики, но по-прежнему цель их полета была им неясна.

– Маяк слежения замолк вот здесь, – сказала Рэнд, показывая Годдарду точку на карте, где не было ничего обозначено. – Либо они нашли маяк и уничтожили, либо случилось еще что-нибудь.

– А мог корабль утонуть? – спросил Мендоза.

– Нет, – отрицательно покачала головой Рэнд. – Корабли тонут у жнецов, у Гипероблака – никогда.

– Мы, жнецы, куда совершеннее, чем наши технологии, – усмехнулся Годдард.

– Мы проследим их возможный маршрут с Гуама, – сказала Рэнд. – Из последней зафиксированной нами точки корабль мог дойти только сюда. Даже если он поменял направление, мы об этом узнаем.

Годдард повернулся к Мендозе.

– Если данные капитана порта верны и Жнец Анастасия плывет вместе с Набатом, мы одним выстрелом убьем двух зайцев, – сказал он. – Я буду рад дать вам возможность прикончить Набата, а сам включу его в счет жертв жатвы.

Мендоза зябко поежился.

– Это было бы против моих религиозных убеждений, ваше превосходительство, – сказал он. – Прошу вас, сделайте это сами.

Сапфо и Конфуций мертвы. Они покончили с собой. Мир скорбит, но кто-нибудь, кроме меня, питает подозрения относительно того, что произошло в действительности? Сапфо и Конфуций были самыми яростными противниками нашей идеи создания жнеческого сообщества. Пытались продавить альтернативное решение. Неужели они были так удручены своей неудачей, что предпочли убить себя? Или это сделал кто-то из нас? А если так, то кто? Кто из моих друзей, моих сподвижников был способен на такое? Кто из Отцов-основателей совершил этот поступок?

Прометей постоянно напоминает нам: все, что мы делаем, должно служить благу человечества. Но ведь известно, что самые темные дела могут быть спрятаны под сверкающими доспехами, призванными защищать добро. И если мы уже скомпрометировали себя в самом начале нашего пути, что можно сказать о нашем будущем?