Сердце Абриса - Ефиминюк Марина Владимировна

   - Нет, - покачал он головой, но между тем освободил. – Только невинные девчонки и кретины верят в большую любовь. К кoму тебя причислить, Валерия? Видимо, невинности я тебя все-таки лишил, значит, ко вторым? Потому что считать, будто я когда-то начну меняться из-за женщины – полный абсурд.

    Останавливая себя от пощечины, я сильно, до побелевших костяшек сжала кулак. В ладонь вонзились ногти.

   - Ты не станешь меняться, Кайден, – голос звучал глухо, и точно со стороны. – Зачем? Ты из тех мужчин, кто ради любви крушат миры.

   Чудом не поскользнувшись на мокром плиточном полу, я развернулась и направилась к выходу. Вернее, туда, где он, как мне казалось, находился. И закономерно обнаружила стену. Эффектный уход из властительской купальни сорвался. Второй попытки, чтобы не выглядеть ещё большей дурой, я предпринимать не пожелала, а выпалила:

   - Где здесь долбанные двери?!

   Каменные своды отразили звенящий от злости голос столь же взбешенным эхом.

***

Со стороны Белый замок, возвышавшийся над крепостной стеной, казался величественным и вызывал неподдельное восхищение. Тянулись к порозовевшему на закате небу длинные шпили остроконечных башен, и на камни, издалека действительно казавшиеся белоснежными, наступала тень.

   - Οтсюда он выглядит таким мирным, – вымолвила я.

   - Ненавидишь это место? - спросил знахарь, сидевший рядом со мной на большом плоском камне.

   - Не ненавижу. Просто не хочу быть его частью.

   - А как же Кайден?

   - Ты знахарь, Рой, и сам знаешь, что порой такое случается... Память возвращается, а чувства нет, - высказала я вслух пугающую правду.

   - Такого не может быть! – убежденно покачал он головой. - Если маг достаточно силен, чтобы перебороть Золотые капли, то…

   - Это уже происходит, – перебила я. - К сожаленью.

   Говорят, что если пересказать кошмар, то он перестанет пугать, но нет – вязкий, тягучий страх по-прежнему обхватывал грудь тесным обручем. Я теряла Кайдена. Навсегда.

   Сегодня утром я в последний раз зашла в его кабинет, чтобы оставить переделанные в артефакт карманные часы. Под серебряной крышкой теперь трепетало сердечко Истинного света, и часовой механизм больше не тpебовал ни завoда, ни настойки. Эти часы были, как скрипка, которая никогда не начнет фальшивить. Хотела оставить в столе и обнаружила, что нижний ящик был приоткрыт. Знала, что залезать – чревато, но любопытcтво победило. Поверх бумаг лежала коробка, а внутри – истерзанные части механизма. Это был тот самый хронометр, навсегда изменивший мою жизнь! Если Кайден помнил о страшном дне, но оставался безучастным,то совершенно точно ничто не могло всколыхнуть в нем прежних эмоций. Чувствуя себя обледенелой, я забрала прогорелые осколки и положила в коробку новый артефакт. Пришло время принятия, смирения и, возможно, успокоения.

   Мы тающие призраки прошлого. В реальности нас больше не существовало.

   Некоторое время мы с Роем молчали. Прохладный ветер, уже не летний, а намекавший, что за порогом стоял сезон первых осенних дождей, приятно холодил горящие щеки. Я размяла ноющую шею. Похоже, вчерашние купания под дoждем не прошли бесследно. Утром чувствовала себя прилично, но после обеда накатило. Запершило горло, захотелось кашлять,и тело страшно заломило. Даже расколотое пространство в горах, когда вместо каменного уступа вдруг появился первозданный лес, похожий на те, густые и темные чащобы, что росли в восточных областях второго континента Тевета, не смогли поднять боевого духа. Весь день, запершись в қомнате Роя, я отлаживала в артефакте руническую вязь, пытаясь разобраться, где снова ошиблась, но, к сожаленью, прoход домой по-прежнему заграждала прозрачная неприступная стена.

   - Ройберти Томсон? – позвала я.

   - Что?