Дыхание тьмы - Анатолий Махавкин (2018)

Прямоугольник сияет, точно его выделяют лучи, а за светящимся периметром стоит непроглядная тьма. Похоже на бездну океана, со всеми его зловещими тайнами и давлением вод, смертельным для беззащитного человека. Луч подствольного фонаря скользит по поверхности мрака и мне чудится скрежет, с которым темнота отвергает сияющее пятно.

Теперь все звуки объединяются воедино: непонятная лекция, протяжный детский плач, колыбельная женщины. И вот к ним добавляется мерное постукивание барабанных палочек. Если бы существовал джаз-банд преисподней, он бы звучал именно так.

Мне очень не хочется нырять в пучины равнодушного мрака, но роль в сценарии прописана достаточно подробно и от неё невозможно отступить. Поэтому ноги сами делают оставшиеся шаги.

Хлоп. И я там.

Здесь нет ничего страшного. И ничего, напоминающего реальные события. Небольшая комната больше всего напоминает детскую. Чем, не знаю. Возможно манежем, именно таким, какой я собирался купить, если бы у нас, с Варей, появился ребёнок. Над детским ложем медленно вращается мерцающая карусель из бабочек и птичек. Однако манеж пуст.

Сам ребёнок тихо хнычет на руках женщины, сидящей в кресле-качалке у окна. Тело незнакомки скрывает чёрный блестящий плащ, с капюшоном, опущенным на лицо. Тем не менее я точно знаю: передо мной — женщина. Она баюкает младенца и поёт ему ту самую, слышанную ранее, колыбельную. Меня непреодолимо тянет к окну, поэтому я опускаю оружие и делаю несколько неуверенных шагов.

Боковым зрением отмечаю огромную паутину в углу, справ. Что-то исполинское, совсем не похожее на паука, выбирается из недр спутанных нитей наружу, однако я не решаюсь посмотреть на странную тварь.

Когда до кресла-качалки остаётся всего ничего, женщина прекращает петь, а дитя умолкает.

— Я так давно тебя жду, — звук глубокого хриплого голоса заполняет комнату, — Дай хоть взглянуть…

Капюшон складками сползает вниз, открывая бледное женское лицо, прекрасное и ужасное, одновременно.

Тяжело дыша подскакиваю на кровати и смотрю в проём двери, мерцающий бледно-синим. Нет, нет, это — всего лишь спальня, за дверью которой — только коридор. Где-то далеко слышится звон посуды и голос Вари, напевающей песенку. Вот ведь дьявольщина! Прежде такого никогда не было. Нужно проконсультироваться у нашего костоправа. Впрочем, этот может и зарубить, а мне позарез нужно участие в ещё одной операции.

Пустыни взмокли, от пота. Ни хрена себе меня вштырило! Криво ухмыляясь и позёвывая, шлёпаю босыми ступнями по паркету. Очевидно я ещё не проснулся окончательно, потому как ощущение — словно шагаю по подушкам.

Ватрушка так увлеклась готовкой и песней, что не слышит, когда я открываю дверь и вхожу на кухню. На любимой — тёмный халат с золотистыми драконами, скрывающий великолепное тело, а на голове — платок. Похоже, Вареник опять решила удивить меня изменившимся цветом волос. Ладно. Сейчас подкрадёмся и…

Внезапно Варвара оборачивается и платок отлетает прочь, позволяя толстым змеям иссиня-чёрных кос, рассыпаться по плечам. Но передо мной — не Варя, а та самая женщина из сна. Огромные, светящиеся алым, глаза пронзительно смотрят на меня. Женщина хватает меня за руку и с силой тянет к себе.

— Приди!

Вновь вскакиваю на кровати, тупо рассматривая тихо сопящую Варю. Судя по темноте за окном и светящимся стрелкам на цифре два, стоит глубокая ночь. Да твою же мать! Что за срань? Нет, я что-то читал о сне, внутри сна, но это вроде бы относилось к ведомству психиатрии. Очаровательно! Наш мозгоправ сделает быструю карьеру, а я гарантированно отправлюсь в отставку. Или в дурку. Благо, прецеденты имелись.

Нет, нужно срочно переговорить с Настей. Пусть пропишет какой-нибудь валерьянки.

Перебираюсь через Ватрушку и топаю на кухню. Сушит так, словно вчера отмечал День Армии. Может сурок в этот раз оказался протухшим?