Дыхание тьмы - Анатолий Махавкин (2018)

— Внутрь, — командует Фёдор и когда мы дружною гурьбой вламываемся в гулкую пустоту, добавляет, — Остановка. Всем принять сурка перед началом боевых действий.

Пока все снаряжаю инъекторы, я достаю ампулу, подаренную Настей и вставляю в гнездо. Однако, тут же чувство постороннего взгляда заставляет поднять голову и я вижу, как Надя, подняв забрало, смотрит на меня.

— Что? — почему-то шёпотом спрашиваю я, но даже этого тихого звука достаточно для появления слабого эха.

— Какого чёрта у тебя ампула другого цвета? — почти спокойно спрашивает Надежда и щурится.

— Показалось, — я закрываю крышку и использую шприц, — Ты за своим следи.

— Лёня, блин, — она тяжело вздыхает, но следует совету, — Вечно у вас какие-то секреты.

Да, ощущение совсем иное. Словно по венам пустили стаю огненных тараканов. Нет, это совсем не та искусственная бодрость, которая наступает после приёма сурка. Кажется, будто за спиной распахнулись взаправдашние крылья стоит захотеть — взлетишь к потолкую.

— У-ух! — бормочет Егор и приводит пулемёт в рабочее положение, — Точно сто пятьдесят накатил.

— Закуси, — советует Надежда.

— Пошли, — голос Фёдора звучит так же угрюмо, как выглядит его обладатель, — Отставить шуточки. Помните, в какую жопу лезем. Предельная сосредоточенность.

Помимо душевного подъёма ощущаю, как время начало понемногу останавливать бег своего колеса. Товарищи движутся, словно мухи в киселе, а тональность их голосов понижается, стремясь в область инфразвука. Полумрак ангара тоже претерпевает забавные метаморфозы, наполняясь мягким золотистым светом. А столбы, прежде призрачного, света начинают слепить глаза.

— Лёня, — несколько встревоженно говорит Фёдор, — С тобой всё в порядке? Какой-то ты дёрганый, чёрт возьми.

— Что там у вас? — вступает Зина, — Картинка начинает пропадать, да и со звуком не всё в порядке. Ребята, хватит чухаться — пора приниматься за дело.

Командир вопросов больше не задаёт, но его шлем ещё несколько раз поворачивается в мою сторону и странное дело: я вроде бы вижу смутные очертание лица Фёдора и даже тёмные пятна глаз. Чушь какая-то: это — просто невозможно.

— Вход в преисподнюю, — объявляет Егор, склоняясь над металлическим люком и тянет за массивную ржавую рукоять. Громкий лязг и стук сопровождают его фиаско, — Черти заперлись. Говорят: неприёмный день.

— Это они от твоих дурацких шуточек спрятались, — Надя поднимает толстую цепь, блокирующую люк и хмыкнув, достаёт из набедренной сумки баллон с кислотой, — Сейчас всё будет.

Пока едкая жидкость шипит и пузырится, расправляясь с прочным металлом, я прислушиваюсь: снизу доносится быстрый топот, тонкий визг и какое-то глухое, очень неприятное, хлюпанье.

— Нас уже ждут, — комментирую я и берусь за цепь, — Дай ка…

— Провидцем заделался? — ехидно интересуется Егор и тут же восхищённо охает, — Ух ты!

— Видно настоящего мужика, — резюмирует Надя и хлопает меня по плечу. Ощущаю слабый аромат духов, — А я тебе говорила: ходи в качалку, не филонь.

— Очевидно металл ослаб, — Фёдор отбрасывает ногой отдельные звенья, на которые рассыпалась цепь и тянет ручку люка, — Не замечал в тебе раньше навыков ярмарочного силача.

— Скрытые таланты, — я ухмыляюсь, ощущая себя способным перевернуть всю планету, — Берегу, для выхода на пенсию; стану выступать на площадях — рвать цепи и гнуть подковы.

Мы стоим над открытым люком и луч мощного фонаря скользит по ржавым ступеням, измазанным какой-то липкой мерзостью. Ещё ниже. Ослепительное пятно останавливается на ассиметричной дыре в дне колодца и пропадает, погружаясь во мрак. Именно из непроглядной тьмы доносится дробный топот и хлюпанье.

— Не похоже на задумку строителей, — комментирует Надя.