Тень зверя - Ольга Аро (2021)

Боль плескалась ядом, отравляя и выжигая, готовая уничтожить Раза.

Вэл улыбнулась, не зная, что ведет ее в это мгновение.

Тихая и нежная улыбка, предназначенная лишь одному человеку в этом мире, казалось, солнечным лучом скользнула по бледной коже Раза. Вспыхнули искрами тепла темные радужки, и боль пусть и не исчезла, но спряталась на время глубоко внутри, рассеяв часть в ответном движении губ, едва заметной полуулыбке Раза.

Широко распахнув голубые, сверкающие необходимым ему живым пламенем глаза, Вэл посмотрела в полное сдерживаемой муки лицо, чувствуя, как расползается трещинами под ее взглядом каменная маска.

Один в темноте. Всегда.

Больше не один.

— Мне дать тебе руку и повести за собой? — Раза ухмыльнулся болезненно и нервно. Не ухмылка почти, а вымученная, давшаяся с невероятным трудом настоящая улыбка.

Вэл мотнула головой, рассыпая по шее непослушные пряди, ладонь невесомо коснулась локтя Раза.

— Нет, мой Первый, — уверенно произнесла Вэл, сжимая пальцы, чувствуя дрожь, прокатившуюся по руке Раза. — Мы ведь уже преодолели топь.

В бездонных, черных как ночь глазах отражением чужого пламени мелькнуло понимание.

Вэл заставила себя оторваться от спасительной надежности стены и шагнула в дверной проем следом за высоким мужчиной, одетым в черное.

Эпилог

Почти не слушаю зудящего, как комар, главу общины землевладельцев. Невысокий и полный мужчина с красным одутловатым лицом, непрестанно вытирающий платком бисеринки пота с круглого лица. Привстал со своего места, едва не опрокинув тяжелый стул, — лишь приподнимаю брови, оценивающим взглядом скользя по его массивному телу. Скроф, конечно, а по-простому — кабан. Почему-то это веселит. Прячу неуместную улыбку, с деланым безразличием оглядывая свой кабинет.

За последние три с лишним года мало что изменилось в его убранстве, разве что мебель поменяли на новую, не менее дорогую, но неуловимо похожую на прежнюю. Не люблю кардинальные изменения, из-за них я всегда ощущаю неясное беспокойство.

За столом четверо. Все напряженные, лица серьезные. Внимательно выслушал двоих, а потому чувствую себя усталым.

Скроф говорит быстро, торопится, потеет еще сильнее. Умиляет то, с каким упрямым усердием старается донести до меня все свои проблемы.

Рассказывает о пашне, о коллективном владении и недовольстве остальных землевладельцев этой ситуацией. Зачем-то погружается в пространные замечания о верховных правах на землю и наследственном пользовании.

Времени у него немного — я не намерен тратить больше получаса на обсуждение подобных вопросов.

Сжимаю пальцами отполированные до блеска деревянные подлокотники кресла, глубоко вздыхаю и тут же замечаю, как начинают дрожать руки скрофа, перебирающие бесконечные листы бумаг.

Ничего удивительного — я привык к тому, что в моем присутствии в воздухе смердит от угодливости и страха. Иногда это даже забавляет.

Впрочем, не сегодня. Сегодня совершенно нет настроения наблюдать заискивающие ужимки дельцов, желающих добиться очередных послаблений.

Потея все сильнее, глава общины землевладельцев зачитывает сухие цифры, показывает какие-то подписи — бумажные листы в его руках ходуном ходят. Наконец замолкает и с опаской поглядывает в мою сторону.

Долго молчу, будто бы раздумывая, а на самом деле лишь выжидая необходимую паузу. Пусть поволнуется еще больше. В следующий раз подумает, прежде чем предъявлять мне свои требования.

Затем неторопливо перевожу взгляд влево, за спины подобравшихся, напряженных, как струна, просителей. Волк, замерший в стороне, ловит мой взгляд. Стоит ровно, выпрямившись, руки сцеплены впереди. Вопросительно смотрит. Медленно киваю и жестом указываю в сторону скрофа.

Волку не требуется особых указаний: давно понимает без слов, как хорошо вышколенная собака. Такая вот незамысловатая ирония. Мысленно улыбаюсь.