Ритуал - Сергей Остапенко (2021)

Я закончил мытье, еще раз сполоснул руки и сделал несколько жадных глотков. Потом сел на поваленный ствол, болтая ногами, и больше никуда не захотел идти. На лице у меня блуждала блаженная улыбка. Я был счастлив. Теплая вода Леты, источника забвения, журчала подо мной, щекоча огрубевшие пятки.

Я забыл все, даже то, кто я такой. Самое забавное, что меня это ничуть не беспокоило.

…Пребывая в безмятежном покое, я не сразу заметил, как огромные тяжелые тени, покружившись над источником, медленно спланировали вниз. Странные существа с любопытством разглядывали меня некоторое время, потом трехголовая женщина звонко рассмеялась.

– Гандхарва канул в Лету, мой черный господин.

– Да. Он в счастливом забвении, моя богиня.

Мужчина тоже засмеялся, гулко, отрывисто, как крупнокалиберный пулемет.

Тени взмыли в воздух; боги зла и смерти скрылись из виду. Я болтал ногами. Мне было хорошо.

…Меня несло по волнам ласковых грез. Мне чудились прикосновения нежных рук, плеск воды, чьи-то голоса, то встревоженные, то успокаивающие. Однажды мне показалось, что я узнал эти голоса. Они настойчиво просили, умоляли, чтобы я их узнал. Я постарался. Нет, я не помнил, кто эти люди. Молодой парень, с короткой стрижкой и нагловатым выражением лица, тормошил меня за плечи, шлепал по щекам, водил пальцем перед глазами. Я улыбался. Юная девушка, светловолосая, с голубыми миндалевидными глазами и запахом акации, прижимала меня к себе. На ее аккуратном носике переливались радугой несколько маленьких капелек влаги. Мне захотелось их лизнуть, и я сделал это. Они были слегка солоноваты. Девушку мой поступок обрадовал. Но потом я увлекся крохотными светляками, разбросанными там и сям по волнистому темному куполу наверху, и она, оставив меня, затряслась, закрыв руками лицо. Я хотел лизнуть и те светляки, но язык их не доставал. Если смогу дотянуться языком до носа, то дотянусь и до этого черного купола, который так манил и притягивал. Я стал тренироваться.

Потом меня подняли и повели под руки. Я не сопротивлялся. Правда, таращиться вверх было неудобно, и я стал изучать трещинки, вившиеся по тропинке, стебельки трав, щекочущие голени, форму камешков и веточек, разбросанных по пути. Мне все было внове, все меня занимало.

Потом тропинка кончилась, и я увидел большую-пребольшую воду, гораздо больше, чем ручей, у которого я был сначала. Мне стало немного жутко, но и очень интересно. Свой восторг я выразил бурным «у-у-у!». Те, кто привел меня сюда, не порадовались вместе со мной.

А потом меня посадили в большой деревянный предмет. Он был не такой шершавый, как ствол, на котором я сидел сначала, зато раскачивался гораздо сильнее. Я лег, рассматривая светляки наверху, и стал прислушиваться к голосам. Каждый из них звучал по-своему. Один напоминал мне журчание моего ручья, другой был громче и отрывистее, словно хлопанье крыльев двух летучих существ, которые посещали меня, третий глуше и вкрадчивее, словно шелест листвы. Голоса спорили. С моей груди поднимался жар.

– Господин Отшельник, сжальтесь! Пожалуйста, отвезите нас назад!

– Вы самые докучные смертные на моей памяти. Я не вожу назад, ясно?

– Ну, тогда везите вперед, нам все равно, лишь бы попасть в верхнюю Навь.

– Обмануть самого себя? Ха-ха, потрясающий парадокс. Змея, кусающая свой хвост. Река, движущаяся по кругу. Что ж, можно устроить. Вот и Тотх настаивает на том, чтобы я вам помог. Только вы, будьте добры, определитесь, где хотите остаться. А то перемещаетесь туда-сюда без всякого смысла. Даже Орфей не был таким наглым.

– Обязательно определимся. Обещаем вас не беспокоить больше. В жизни – никогда.

– Остроумно. А что с вашим спутником, который удостоен чести носить моего старого друга?

– Мы не знаем. У него полная амнезия. Он как будто бы впал в глубокое детство.

– Понятно. Это симптом отравления водой Леты, источника забвения. Могу предложить рецепт исцеления.