Основной компонент - Александр Пономарев (2021)

Удар оказался такой силы, что ремешки каски лопнули, и она слетела с головы фрица. Хрипя и кашляя, я сбросил с себя ошеломленного немца, извернулся ужом и снова ударил его камнем по голове. Потом еще раз, еще и еще. Выбитые зубы и кровавые ошметки летели во все стороны, внизу противно чавкало и хлюпало. Мои руки, лицо, одежда давно уже выпачкались в алом, а я все орал, бил и никак не мог остановиться.

Кошмар закончился, когда Алексей вырвал липкий от крови булыжник из моих рук и за шиворот стащил меня с трупа.

– Товарищ полковник, успокойтесь! – Видно, я все еще был не в себе, потому что моряк отвесил мне звонкую затрещину и сильно встряхнул за грудки: – Все кончено, товарищ полковник! Мы победили!

Сидя на холодных камнях, я смотрел в одну точку и ничего не видел, кроме кровавых кругов перед глазами. Цветные окружности водили хоровод, расплывались в стороны и снова сбивались в кучку. В голове стоял звон. Учащенный пульс гулким стуком отдавался в ушах.

Кто-то встряхнул меня за плечи, и я услышал встревоженный голос Марики:

– Что с ним? Он ранен?

– Да ничего с ним не случилось, – пробасил в ответ морячок и сказал с нескрываемой иронией: – Товарищ полковник в шоке. Ты лучше, вон, фрица пожалей, вишь, как начальство его уделало.

К тому моменту я немного оклемался, круги перед глазами исчезли. В нос шибанул тошнотворный запах смерти, горящей резины и чего-то еще не очень приятного. Я посмотрел на руки. Они были липкими и красными. Память сразу вернулась ко мне. Вспышками стробоскопа замелькали события недавнего прошлого. Я внутренне собрался и глянул на убитого немца, но при виде жуткой каши вместо лица не сдержался и со звериным рыком блеванул под ноги Марике. Она негромко вскрикнула, отпрыгивая в сторону.

Я еще отплевывался и вытирал губы рукавом, а морячок уже подсел сбоку и с участливым видом спросил:

– Что, товарищ начальник, первый раз?

Я кивнул, жадно хватая ртом воздух, словно только что вынырнул со дна глубокой реки.

– Ничего. Я, когда первого завалил, два дня есть не мог. Стоило запах еды учуять – сразу полоскало. Потом нормально – пообвык. И у вас пройдет. Будете фрицев, как орешки, щелкать. А вот с девушкой зря вы так. Она беспокоилась о вас, переживала, а вы ей здрасте-пожалуйста.

– Все сказал? – прохрипел я и так глянул на матроса, что тому сразу стало не до шуток. – Тогда заткнись, без тебя тошно!

Время не прошло для меня даром. Я окончательно пришел в себя и с первой попытки встал на ноги. Хотел извиниться перед Марикой, но ее звонкий голосок журчал уже в конце колонны. Рядом с хмурым видом переминался с ноги на ногу Алексей. До парня дошло, что он позволил себе лишнего.

– Ладно, проехали. Я не сдержался, ты сболтнул не подумав. Бывает. Пошли, посмотрим на пополнение, что ли?

Я подобрал закатившуюся за колесо «опеля» фуражку, нацепил на голову, потом вытер лицо и руки снегом из канавки на склоне и глянул на лежащий неподалеку автомат. От стойки прицела до стопора затворной коробки наискось шла глубокая борозда. На всякий случай я взял в руки «шмайссер», подергал затвор, в глубине души надеясь на чудо. Надежды не оправдались. Я, без сожалений, швырнул оружейный хлам на дорогу и поковылял за матросом.

Освобожденные пленники сиротливо жались у последней машины. Ветер трепал их полосатые робы, и я даже отсюда видел, как бедняги трясутся от холода. С недавними узниками о чем-то говорила Марика. Янек и еще несколько партизан стояли рядом, внимательно следя за новобранцами.