Город (сборник) - Клиффорд Саймак

– Я умею думать, – торжествующе сообщил Нэтэниел. – Иногда подолгу думаю. Но я не должен думать как люди. Это Брюс мне так говорит. Он говорит, мое дело думать по-собачьему, не стараться думать как люди. Говорит, собачьи мысли ничуть не хуже людских, может, даже намного лучше.

Грант серьезно кивнул:

– В этом что-то есть, Нэтэниел. В самом деле, ты не должен думать как человек. Ты…

– Собаки знают много, чего не знают люди, – хвастался Нэтэниел. – Мы такое видим и слышим, чего человек не может видеть и слышать. Иногда мы воем ночью, и люди гонят нас на двор. Но если бы они могли видеть и слышать то же, что мы, они бы от страха с места не двинулись. Брюс говорит, что мы… мы…

– Медиумы?

– Вот-вот, – подтвердил Нэтэниел. – Никак не запомню все слова.

Грант взял со стола пижаму.

– Как насчет того, чтобы переночевать здесь, Нэтэниел? Можешь устроиться у меня в ногах.

Нэтэниел недоверчиво воззрился на него:

– Нет, правда ты так хочешь?

– Конечно. Если нам, человеку и псу, суждено быть наравне, зачем откладывать, начнем сейчас.

– Я не испачкаю постель, – сказал Нэтэниел. – Честное слово. Оскар купал меня вечером.

Он поскреб лапой ухо:

– Разве что одну-две блохи оставил.

Грант растерянно смотрел на атомный пистолет. Удобнейшая штука, пригодна для всего на свете: хоть сигарету прикурить, хоть человека убить. Рассчитан на тысячу лет, не боится ни сырости, ни тряски – во всяком случае, так утверждает реклама. Никогда не отказывает. Вот только сейчас почему-то не слушается…

Направив дуло в землю, он как следует встряхнул пистолет. Никакого эффекта. Легонько постучал по камню – хоть бы что.

Над беспорядочным нагромождением скал спускался сумрак. Где-то в дальнем конце долины раскатился несуразный хохот филина. На востоке незаметно проклюнулись первые звездочки, на западе ночь поглощала прозрачную зелень заката.

Около большого камня лежит кучка хвороста, рядом припасена еще целая гора, хватит до утра. Но с испорченным пистолетом костра не разжечь…

Грант тихо выругался при мысли о холодной ночевке и холодном ужине.

Еще раз постучал пистолетом по камню, теперь уже посильнее. Пустой номер…

В тени между деревьями хрустнула ветка, и Грант рывком выпрямился. У могучего ствола, уходящего в сумеречное небо, стоял человек, высокий, угловатый.

– Привет, – сказал Грант.

– Что-нибудь не ладится, приятель?

– Да пистолет… – начал Грант и осекся: незачем этой темной личности знать, что он безоружен.

Незнакомец шагнул вперед с протянутой рукой:

– Что, не работает?

Грант почувствовал, как у него забирают из рук пистолет.

Незнакомец присел на корточки, посмеиваясь. Как ни силился Грант рассмотреть, что тот делает, в сгущающемся мраке были видны лишь размытые контуры рук, мелькающие тени над блестящим металлом.

Что-то звякнуло, скрипнуло. Чужак шумно втянул носом воздух и рассмеялся. Снова звякнул металл, чужак встал и протянул пистолет Гранту.

– Полный порядок, – сказал он. – Лучше прежнего будет работать.

Хрустнула ветка, Грант закричал:

– Эй, погодите!..

Но незнакомец уже пропал, меж призрачных стволов растаял черный призрак. По телу Гранта от пяток вверх пополз холодок – не от ночного воздуха… Зубы застучали во рту, короткие волосы на затылке поднялись дыбом, от плеча к пальцам побежали мурашки.

Тишина… Лишь чуть слышно журчит вода в ручейке за камнем.

Дрожа, он опустился на колени возле кучки хвороста и нажал спуск пистолета. Выплеснулся язычок голубого пламени, и вот уже костер пылает вовсю.

Когда Грант подошел к изгороди, старик Дэйв Бэкстер восседал на верхней жерди, дымя коротенькой трубочкой, почти и не видной в густой бороде.

– Здорово, приятель, – сказал Дэйв. – Лезь сюда, присаживайся рядышком.