Город (сборник) - Клиффорд Саймак

Моз, не успев донести до рта ложку с овсянкой, замер. Он сразу подумал о набитом долларами котелке в подполе. Как же, только они у него и есть – да теперь еще существо. Не может он их отдать, чтобы к тому же лишиться единственного товарища.

Старина Моз доел овсянку, не чувствуя вкуса, выпил две чашки кофе. И все это время существо стояло рядом, показывая, сколько ему нужно серебра.

– Не, – сказал Моз. – Я и так сделал все, что мог. Подобрал тебя в лесу, дал тебе кров и тепло. Я старался помочь, по крайней мере позволил тебе хоть умереть прилично. Я тебя похоронил, берег твою могилу от всех этих типов, я тебя не выполол, когда ты вырос из земли. Не могу я вечно тебя ублажать.

Бесполезно. Существо его не слышало… да и себя Моз не убедил.

Он встал и пошел в комнату, а существо – за ним по пятам. Моз поднял половицы и вынул котелок, а существо, увидев его содержимое, от радости обхватило и сжало себя руками.

Вдвоем они отволокли котелок в сарай, и Моз развел в горне огонь и стал плавить деньги, скопленные долгим тяжелым трудом. Бесконечная, казалось, работа, до конца не довести. Но он довел.

Существо принесло корзинку с верхушки своей клетки, уложило ее на наковальню и принялось черпать железным ковшом расплавленное серебро и подливать его то туда, то сюда, точными ударами молота придавая металлу нужную форму.

Времени понадобилось немало, да и серебро ушло почти все. Наконец существо оттащило корзинку к клетке и установило на место.

Близился вечер, и Моз пошел управляться с делами. Он почти не сомневался, что к его возвращению существо успеет вытащить наружу свою клетку и улететь. Старик нарочно настраивал себя против гостя: тот все у него отнял и даже не пытался выразить благодарность. Однако ему так и не удалось распалить в себе гнев.

Однако существо его дожидалось; когда старик вошел в дом, неся две фляги с молоком, оно последовало за ним и встало рядом. Моз хотел было заговорить, но духу не хватило. Радость, оттого что существо еще здесь, меркла перед страхом будущего одиночества. Ведь теперь у него не осталось даже денег – скрасить одинокую старость.

Ночью, когда Моз лежал в кровати, в голове стали роиться странные мысли – об одиночестве куда большем, чем он когда-либо знал на своей старой ферме, о страшном, всепоглощающем одиночестве среди необъятной пустоты, раскинувшейся меж звезд, об одиночестве того, кто ищет что-то или кого-то – ищет некий туманный образ, о котором не сказать словами, но который найти важнее всего на свете…

Необычные мысли для Старины Моза; он вдруг понял, что вовсе и не его это мысли, а того, кто был с ним в доме.

Он хотел встать, пытался себя заставить, но не мог. Лишь на миг поднял голову – и тут же уронил на подушку и глубоко уснул.

На следующее утро, после того как Моз позавтракал, они вдвоем пошли в сарай и вытащили клетку наружу. Странный, чужеродный предмет прохладно поблескивал в рассветных лучах.

Существо подошло к клетке и стало протискиваться сквозь прутья, однако на полпути остановилось, шагнуло обратно и встало перед Мозом.

– Ну, прощай, приятель, – сказал Моз. – Я буду скучать.

В глазах у него странно защипало.

Существо прощальным жестом протянуло руку, и Моз взял ее; в ладонь ему упало что-то круглое и гладкое.

Существо быстро вернулось к клетке и проскользнуло между прутьями. Руки его потянулись к корзинке, мгновенная вспышка – и клетка пропала.

Моз одиноко стоял на дворе, глядя на место, где уже не было клетки, и вспоминал о том, что чувствовал или думал – или ему сказали? – прошлой ночью.

Существо, наверное, уже среди звезд, в черной и глухой пустоте, в поисках места или создания, неподвластного разуму человека.

Моз медленно повернулся и направился в дом за ведрами: настало время доить коров.