Днем и ночью хорошая погода [сборник] - Саган Франсуаза (2012)

Конрад: Голова, как орех! Не с орех, а как пустой орех! Вы все забыли!

Анаэ (добродушно): Как вам будет угодно! А что, Венцеслав, вы уже вернулись со скачек? А где же Фридрих?

Венцеслав: Придет с минуты на минуту. Представьте себе, на скачках опять произошло покушение. Какой-то анархист стрелял в эрцгерцога. Слава богу, негодяй промахнулся и его высочество не пострадал, но преступнику удалось улизнуть. Скачки пришлось прервать. Я страшно зол: в последнем забеге я поставил на верную лошадку.

Анаэ: Да уж, что за ужасы творятся в мире! Гораздо лучше сидеть спокойно дома, не вылезая из постели!

Конрад целует ей руку. Анаэ сначала удивляется, потом улыбается.

Вы выпили ваше снадобье? Вот и ладно. А теперь садитесь, пожалуйста, за рояль… Венцеслав, вы умеете петь? Подпевайте!

Конрад садится к роялю. У него визгливый голос, у Анаэ — бас.

Анаэ и Конрад (поют вместе):

Упал платок с головы моей милой,

А я его подобрал, а я его подобрал…

Венцеслав (развеселившись): А кому принадлежит это… это… сочинение?

Анаэ: Ну конечно же Конраду! Правда, красиво? Так чисто, так свежо!

Венцеслав: Да-да… Очаровательно!

Анаэ и Конрад (снова поют вместе):

А я его подобрал, а я его подобрал.

Рука дрожала, душа трепетала,

Когда я его целовал, когда я его целовал.

А после, когда на балкон она выйдет…

Входит Фридрих. Они замолкают.

Венцеслав (сквозь зубы): Какая жалость!

Фридрих: Гляди-ка! Ты уже тут? А я только что приехал.

Венцеслав: Я тоже. Слушал вот последнюю песню Конрада. Очаровательно!

Конрад: О! Какой пустяк! Ничего особенного! Всего лишь сарабанда!

Фридрих: Старая банда? Какая банда?

Конрад (саркастически): Не «старая банда», а «сарабанда», ничего общего с бандой. Мне очень жаль, Фридрих, но вынужден вас разочаровать. Сарабанда — старинная мелодия.

Фридрих (смеясь): Ничего страшного. Я и сам не раз писал «Шекспир» через «е»! Всякое бывает! Однако лихая у вас получилась эта самая… банда! Одно слово — лихая! (Прыскает со смеху, а потом хохочет во все горло.)

Анаэ (возмущенно): В чем дело? Чему он так смеется? Ой! Лихая банда! Хо-хо-хо, и правда смешно! Фридрих, смешно-то как! Я с вами когда-нибудь помру со смеху, мой мышонок! Хо-хо-хо-хо-хо!

Схватившись за бока, она хохочет до слез вместе с Венцеславом и Фридрихом. Конрад один натянуто улыбается.

(Обращаясь к Конраду.) А вы не смеетесь вместе с нами, друг мой? Разве это не забавно? Нет? Тогда и я не буду! Как хорошо, что у меня есть Конрад. Он говорит мне, что смешно, а что нет, помогая избежать массы оплошностей и глупых положений!

Венцеслав (вытирая слезы): И все же это было очень смешно.

Конрад (сухо): Вот как? Вы находите? (Обращаясь к Фридриху.) Лично я ничего забавного в этом не вижу. Мне горько вас оспаривать, господин фон Комбург, но я нахожу вашу остроту надуманной: «лихая сарабанда», ну и что? Не понимаю, что вас так рассмешило в этой жалкой игре слов и что заставило вас рекомендовать ее вашей столь тонкой и столь восприимчивой супруге! Впрочем, если бы только я имел влияние на ее веселость, я осмелился бы запретить ей смеяться над этим. Скажем так: если вы находите это забавным, то, значит, я начисто лишен какого бы то ни было вкуса, на что вы и пытаетесь мне указать. Так?

Фридрих (переполошившись): О нет… Вернее, да… то есть… вы правы… Впрочем, я сильно смеялся только внешне, снаружи, так сказать, а внутри — почти не смеялся, то есть снаружи я хохотал, а про себя — зевал от скуки. Вот.

Венцеслав (раздраженно): А я считаю, что это очень даже забавно! И полностью согласен с твоим первоначальным мнением, Фридрих!

Конрад (сухо): Да уж, ты хорошо посмеялся.