Днем и ночью хорошая погода [сборник] - Саган Франсуаза (2012)

Конрад: А она это знает? Анаэ знает это? Нет! Она не стала бы вас больше терпеть!.. Но тогда, скажите, Фридрих… Как вы живете? Ради кого, ради чего вы умрете? Вам же некого защищать. Кого вы любите?

Пауза. Фридрих возвращается к окну.

Фридрих (ровным голосом): Я люблю жизнь. И ничего больше. Можете отнять у меня мое состояние, друзей, моего дворецкого, мои земли, родину, любовницу — мне будет неприятно, но не настолько, чтобы я стал рисковать жизнью ради возвращения всего этого.

Конрад: Но это не называется любить. Мужчина должен уметь драться, чтобы защитить свои владения, своих близких…

Фридрих: Защитить свои владения? Да на что нужны гектары лесов и каменные дома, если я не смогу больше по ним гулять, жить в них? Что касается близких… Ради кого я должен оказаться в могиле, лишившись солнца, воздуха? Ради друзей, которые в любой момент могут меня предать? Ради женщин, которые в любой момент могут предпочесть мне другого? У меня ничего нет, Конрад, я ничем не владею. Впрочем, как и вы! Только вы этого не знаете. Что же до остального… Неужели из-за того, что кронпринц прочтет депешу от президента Франции, пребывая в дурном расположении духа, я должен буду оказаться лицом к лицу с моими ровесниками, у которых, как и у меня, не будет выбора, которые, как и я, не будут иметь к этому никакого отношения и у которых я должен буду отнять жизнь или смириться с тем, что они отнимут ее у меня? Неужели из-за того, что в моих объятиях застонала от наслаждения жена другого человека, в чьих объятиях она стонет каждую ночь, — неужели из-за этого я должен расстаться с жизнью? Для чего? Чтобы возбудить зависть или любопытство своего одногодки? Ради этого я должен позволить не в меру горячему жеребцу убить себя? Или сегодня: только из-за того, что вы слишком тихо вошли в комнату, или из-за того, что Анаэ из нежности поправила мне воротник, я должен позволить вам убить себя и при этом трястись, как заяц? Да ни за что! Я только что перечислил вам самые частые причины смерти в нашей среде: честь, родина, тщеславие, собственность. Нет уж, можете на меня не рассчитывать, господин фон Кликкенберг через три «К».

Конрад (презрительно): И вам не противно каждое утро смотреть на себя в зеркало?

Фридрих: Ничуть! Временами я очень даже себе нравлюсь!

Молчание. Конрад ходит взад-вперед по комнате, проходя мимо Фридриха, он останавливается.

Конрад (тихо, обращаясь к Фридриху): Трус! Жалкий трусишка!

Фридрих слушает его со скучающим видом, никак не реагируя.

Ладно! Что ж, все складывается как нельзя лучше, господин фон Комбург. Поскольку вы ничем не дорожите, я заберу у вас то из ваших имений, которое сам желал бы иметь! Я уеду с ней, увезу Анаэ в Пруссию. Она официально расстанется с вами, а потом мы поженимся. Договорились?

Фридрих отступает на шаг назад.

Фридрих: Надо еще, чтобы она сама этого захотела!

Конрад: Ну конечно! Ей больше не нравится жить одной, и, если сказать ей, что ее общество вам в тягость, что вы любите другую, — все равно что́,— она поедет со мной.

Фридрих: Но это же неправда! Она ничуть мне не в тягость, и я не люблю другую!

Конрад: Вы и анархиста побороли, не правда ли? И кабана сразили. Так вот! Я окажу вам такую любезность и оставлю вам вашу легенду, но жену я у вас заберу. Поскольку вам ничто не дорого…

Фридрих: Анаэ! Анаэ дорога мне! Это правда, я люблю Анаэ, даже очень! Мне давно надо было сказать ей об этом, я…

Конрад: Слишком поздно, мой милый… Позовите ее и поговорите с ней. Я хочу увезти ее прямо сегодня, мне омерзительно дышать одним воздухом с трусом…

Фридрих: Я не скажу ей этого…

Конрад: Тогда вам придется драться!

Фридрих (в панике): Нет!

Конрад (внезапно бьет его): Не нет, а да! Вы будете драться, гнусный подлец! Вы будете драться, и сейчас же! Ну же, деритесь! (Наносит Фридриху удар за ударом.)