Четыре жизни Хелен Ламберт - Констанс Сэйерс (2020)

Я повернулась и увидела, что он направляется в мою сторону. Может, он и был дьяволом в смокинге? Глядя на свой наряд, я не могла не согласиться с его похвалой. Платье от Рим Акры выглядело так, будто его сшили специально для меня. Я собрала волосы в низкий пучок, оставив несколько прядей на висках, как у Джульетты ЛаКомпт.

– Благодарю. – Я присела в легком реверансе. – Что не сделаешь ради оперы.

Люк улыбнулся, но ничего не ответил.

– Позволите? – Он взял меня под руку, скорее как отец, чем как парень на свидании, и повел направо к «Эйзенхауэру», моему любимому театру, в котором ставили большинство камерных опер. Перед входом на витрине красовались два великолепных платья из известных опер. Как ни странно, я заметила, что других посетителей не было.

– Что ты задумал?

Люк открыл дверь в тускло освещенный театр.

– У нас есть билеты? С номерами реальных мест?

Засмеявшись, он зашагал вверх по лестнице.

– У нас есть места, не волнуйся.

Я последовала за ним, сперва по лестнице, потом вниз по коридору, где нас ждал сотрудник, готовый открыть президентскую ложу. Стены и потолок «Эйзенхауэра» были обтянуты красной тканью, напоминающей бархат; люстры над головами напоминали мне бабушкины броши.

Как только мы сели, Люк кивнул сотруднику театра, и я заметила движение в оркестровой яме. Занавес открылся, на сцене запорхали танцоры. Затем появилась примадонна. Я почувствовала прилив ностальгии, хотя не могла понять причину. Я никогда раньше не видела эту оперу, и все же она казалась мне очень знакомой. Постановка была другой, более авангардной, но я закрыла глаза, и тогда захлестнувшая меня увертюра напомнила об ощущении столкновения с чудом, которое я испытала когда-то. Но где?..

Я вспомнила мадам Ринки и свои жизненные пути. Я понимала французский, на котором звучали арии, что было невозможно – в этой жизни.

Я закрыла глаза. «Оффенбах», – мелькнула мысль, всплывшая из глубин подсознания. Я не знала Оффенбаха. Поправка: Хелен Ламберт не знала Оффенбаха. И не говорила по-французски. Однако какая-то часть меня прекрасно помнила эту музыку.

– «Сказки Гофмана», – прошептал Люк. – Любимая опера Джульетты. Они только что завершили сезон в Торонто, и я нанял их на ночь.

Слова Люка прозвучали тяжело, гулко, точно в замедленной съемке. А потом все помутнело.

Глава 13

Джульетта ЛаКомпт

Париж, Франция, 1896 год

Колоратурное сопрано затихло, и певица драматично упала на пол. Другой персонаж повернул механизм на ее позвоночнике, возвращая ее к жизни, заставляя ее голос взлететь под своды зала подобно птице. Музыка, спектакль, сам театр были настолько великолепны, что Джульетта едва ли могла воспринимать что-то еще. Она сидела с широко раскрытыми глазами, не замечая, что Люсьен Варнье внимательно ее изучает.

Голос певицы снова стих, и дива в костюме куклы упала на сцену. Ее юбка эффектно расплескалась по полу, пока другие герои собирались вокруг, надеясь скрыть ее истинную сущность. На самом деле она была вовсе не женщиной, а куклой, которая обманывала влюбленного главного героя, Гофмана.

Весь спектакль, от атмосферного газового освещения до искусно нарисованных задников и декораций, стал для Джульетты настоящим праздником. Сплетение гармоний и неотступных мелодий дало голос чувствам, о которых Джульетта не подозревала, пока не села в кресло из красного бархата. Это был звук потери – ее личной потери, теперь разыгранной на ее глазах. Спектакль ранил сердце Джульетты, точно нож. Казалось, река звуков изливала в мир то, что таилось в глубинах ее души.