Противостояние - Александр Чернов (2021)

По присоединении к нам черноморского отряда ЕИВ перенес флаг на «Полярную звезду», пришедшую во главе отряда больших транспортов с удивительным «лесом» мачт над трюмами. «Потемкин» и «Три Святителя» заняли место в кильватере «Орла», наш неказистый старичок «Сисой Великий» оказался концевым в линии, прямо за кораблем вице-адмирала Чухнина. «Очаков» же, все-таки это был он, примкнул к отряду крейсеров, где наконец-то появился настоящий крейсер. На нем был поднят контр-адмиральский флаг.

Как мы узнали, командовали «черноморцами» лучшие командиры севастопольского флота, каперанги Евгений Николаевич Голиков, Иван Андреевич Веницкий и Федор Семенович Овод. Вице-адмирал Григорий Павлович Чухнин, как оказалось, был назначен командовать всей нашей 3-й Тихоокеанской эскадрой, а крейсерским отрядом – контр-адмирал Сергей Петрович Писаревский. Наш командир знал адмирала хорошо, и по озабоченному лицу его и случайно оброненной фразе «То-то он стружек поспускает…» мы делали свои выводы. Хотя в том, что Чухнин – один из лучших наших флотоводцев, никто не сомневался. Он прекрасно знал наши порты в Тихом океане и слыл отличным моряком. Контр-адмирал Иессен стал младшим флагманом эскадры. Его флаг и штаб остались на «Александре».

Так вышло, что обоих командиров черноморских броненосцев я лично знал – они были в хороших отношениях с моим батюшкой и бывали у нас дома. Не скрою, была даже шальная мыслишка попроситься к Евгению Николаевичу на «Потемкин». Уж больно красив и хорош он был, этот корабль, в котором достижения нашей, русской кораблестроительной школы отразились наиболее ярко, ведь что там ни говори, а «бородинцы» были «обрусевшими французами». Но, при зрелом рассуждении, я подумал, что встречать неприятеля надобно там, где начальство и Бог распорядились. И так только и есть честно во всех отношениях…

Ввиду позднего времени нашего рандеву императорский смотр был перенесен на завтра, и ЕИВ пригласил адмиралов и командиров кораблей на «Полярную звезду» на совещание. У матросов ходили разговоры, что государь император лично, как Александр II, поведет нас бить врага. В кают-компании в этом сомневались, но все были весьма довольны увеличением наших сил. Кстати, с Черного моря пришли и четыре истребителя – близнецы наших «Громкого» и «Грозного», что более чем компенсировало утрату наших «циклонов».

На следующий день проходил императорский смотр кораблей эскадры, и хотя было очень жарко и душно, что несколько смазывало торжественность момента, ЕИВ со свитой на катере обошел все корабли, поднялся на каждый и произнес речь. Было видно, как тяжело императору в такой жаре подниматься по трапам, выглядел он бледным и уставшим. Взойдя на палубу «Сисоя», ЕИВ поздоровался с офицерами и командой. Мы дружно ответили: «Здравия желаем, ваше императорское величество!» Затем он поднялся на кормовой мостик и произнес речь, закончившуюся словами: «Желаю вам всем победоносного похода и благополучного возвращения на Родину». На это команда ответила криками «ура».

На следующий день проводили показательные артиллерийские стрельбы по щитам: «Кострома» привезла из Севастополя кроме замены нашим частично расстрелянным снарядам еще и практические. Теперь мы могли тренироваться, не расходуя боевые. Передав нам свой взрывоопасный груз, она стала нашим госпитальным судном. Отстрелялись мы на удивление неплохо, правда и дистанция была небольшая. ЕИВ остался доволен. Вечером государь принял на «Потемкине» командиров эскадры и избранных офицеров находившихся неподалеку английских и французского крейсеров, а также германской канонерки. Хотя, как я полагаю, специально их к нам в гости никто не приглашал, но здесь я могу и ошибаться.