Противостояние - Александр Чернов (2021)

Нам повезло, дувший свежий ветер разогнал туман, обычно имевший место быть в проливе Фриза между островами Уруп и Итуруп Курильской гряды в это время. Благодаря чему отряд, не сбавляя 12-узлового хода, благополучно прошел навигационно опасное место и продвигался к проливу Лаперуза.

На рассвете 19 июля 1904 года вошли в пролив Лаперуза ближе к Сахалину, дабы не быть замеченными с японского наблюдательного поста на мысе Соя. Шли кильватерной колонной: «Алмаз» в 20 кабельтовых впереди, «Ослябя», «Аврора», «Смоленск», и замыкала строй «Лена» для охраны безоружного «Смоленска» от возможных атак миноносцев. Ветер почти стих, туман был полосами, временами накрапывал дождик. Видимость менялась от 30 до 100 кабельтовых. Минут десять по полудни с «Алмаза» сообщили о военном корабле с SW 210, предположительно противника, который опознали как «Нийтаку».

Адмирал приказал объявить боевую тревогу и нам сближаться полным ходом с ним, а «Алмазу» отойти в тыл. Главное было – не допустить этот японский крейсер до «Смоленска». Конечно, с «Нийтакой» вполне бы справилась «Аврора», но она, к несчастью, имела поломку в машине, и потому приходилось отгонять всякую мелочь «Ослябей».

Японец стремительно сближался с нами, что было не логично для легкого крейсера. Наконец, сигнальщики наши разглядели у него на носу башню. Значит, это был вовсе не бронепалубный крейсер, а броненосный или даже броненосец типа «Сикисима»! И нам с поломкой в машине у «Авроры» ни от того ни от другого не уйти.

Адмирал Вирениус вдруг успокоился и ничуть не напоминал теперь нервничавшего последнюю неделю человека. Решив принять бой с этим вражеским кораблем, чтобы спасти поврежденную «Аврору», он спокойно стоял на мостике и рассматривал врага в подзорную трубу. Только лишь спросил стоявшего рядом командира корабля капитана 1-го ранга Михеева: почему «Ослябя» так медленно набирает ход?

К сожалению, механики опять оказались не на высоте, несмотря на предварительную команду «держать все котлы под парами» и громадные клубы черного дыма, вырывающиеся из труб, «Ослябя» начал заметно разгоняться только лишь через 12 минут после дачи команды «самый полный вперед». По этой команде одновременно включили вентиляторы наддува воздуха в кочегарки, боевые динамо-машины и пожарные насосы, и эти довольно мощные механизмы забрали на себя часть пара котлов. Но мы понимали: кочегары сейчас усиленно шуруют уголь в топки, и через каких-то десять минут мы начнем ускоряться.

Адмирал и командир стояли на крыле мостика и, разглядывая приближающегося к нам навстречу японца, обменивались мнениями, кто же это. Скоро стало ясно: это броненосный крейсер. С крыши ходовой рубки дальномерщики под командой мичмана Палецкого начали давать дистанцию, но было еще слишком далеко, если не ошибаюсь, около 55 кабельтовых. Наш старший артиллерист капитан 2-го ранга Генке склонился над аппаратом Гейслера (система централизованной передачи команд артиллерии на кораблях РИФ) в готовности дать команду на открытие огня, хотя было еще рано. Проходя с носового мостика на кормовой, проверил готовность к бою малокалиберных орудий на навесной палубе. Все было как должно, комендоры и прислуга у орудий в готовности открыть огонь, ящики со снарядами поданы и открыты, пожарные шланги раскатаны по палубе.

На кормовом мостике мне открылась удивительная в своей хаотичности картина перестроения нашего отряда: «Алмаз» пытался на циркуляции занять место в кильватер «Авроре», но явно промахивался. «Аврора» пыталась с правого борта обогнать «Смоленск», но ей не хватало скорости. «Лена», не обращая внимания на приказ охранять «Смоленск», начала набирать ход, словно собираясь поучаствовать в бою. Она стала обгонять транспорт с левого борта. «Смоленск» же, оказавшись между «Леной» и «Авророй», не мог отвернуть в сторону, пришлось ему стопорить, чтоб увеличить дистанцию до «Осляби»…