В августе сорок первого - Влад Тарханов

— Позицию меняй! — Это крикнул Рубинчик, который пополз быстро, как змея, в сторону и чуть левее холмиков, надо же, умудрились почти в чистом поле лежку сделать, удивился про себя рядовой Афонченко. Он еще подумал, с чего бы это финские снайпера так неудачно залегли, но когда со своим Дегтярем попытался-таки сменить позицию, как вражеская пуля ткнула его в грудь. Это потом он узнал, что первой же очередью удачно завалил первый номер снайперской засады, а вторую (обе охотницы на русских были женщинами) прижал к земле их снайпер, а достал гранатой тот же Рубинчик. А потом Колю перевязали, и всю дорогу до родной части его на себе тащил все тот же неугомонный одессит. Ребятам крупно повезло в том, что снайперская засада не была по-настоящему засадой: финские «кукушки» наткнулись на нашу разведку случайно — уходили со своих позиций, а тут русская разведка, да еще и с товаром возвращается. Решили им помешать, на свои блондинистые головушки. С тех пор молчаливый белорус и говорливый одессит стали парой — не разлей вода!

— Сёма, присмотрись, там вроде движение в обе стороны наблюдается. Моноклю возьми!

Моноклем Николай назвал найденный им еще в Финскую испорченный цейсовский бинокль, принадлежавший какому-то офицеру. Один окуляр был разбит вдребезги, так неугомонный Рубинчик выпросил себе у друга сей агрегат, отпили половину и пользовался им как подзорной трубой, если что-то надо было очень-очень рассмотреть. Вот и сейчас он уставился в ту сторону, где заметил какое-то странное шевеление…

— Колян, шоб я так жил, как сегодня атаки не будет! Они меняются там на позиции, только этих, эсэсманов, меняют вроде, нет, точно! Это финны их меняют! Нашлися, родимые!

— Точно финны? — засомневался штатный пулеметчик разведвзвода.

— Сам гляди, зенки только не сотри! — обижено протянул «моноклю» товарищу Рубинчик.

Через несколько секунд Николай убедился, что товарищ его прав.

— К командиру, сообщи!